Александр Тукманов: «Евгений Евтушенко был так восхищен Валерием Ворониным, что подарил ему ящик шампанского»
В предыдущем номере нашего журнала мы поздравили футбольный клуб «Торпедо»
со 100-летним юбилеем, вспомнив великих тренеров команды Виктора Маслова и Валентина Иванова. А теперь настал черед поговорить о тех, кто на поле ковал победы команды в чемпионатах и играх Кубка. О звездах, чьи имена будут вечно жить в нашем футболе. А вспомним мы их с Александром Тукмановым, который с героями тех лет бился за футбольную честь гордости страны – автогиганта ЗИЛа.
Молчун Михалыч и модник Анзор
– Кого бы из игроков тех славных времен назвали самыми уважаемыми в команде?
– Боюсь кого-то обидеть, но, думаю, этого не произойдет, если назову Виктора Михайловича Шустикова. В «Торпедо» он пользовался таким же авторитетом и уважением, как в свое время Симонян и Нетто в «Спартаке», Яшин и Царев в «Динамо» или Бобров с Федотовым в ЦДКА. Михалыч, как мы любя звали Шустикова, был железным мужиком, который никогда не ломался, хотя всегда лез на поле в самое пекло. По натуре молчун, голос не повышал, но если уж говорил, то все к нему прислушивались. А еще очень тепло к молодым ребятам относился. Благодаря его вниманию и поддержке я тонкости игры защитника и осваивал.
Еще одной знаковой фигурой того «Торпедо» назову вратаря Анзора Кавазашвили. В отличие от Михалыча, это был ураганного темперамента, на редкость компанейский человек, вокруг которого всегда все бурлило. А как он на тренировках заводил нападающих, отражая посланные ими мертвые мячи! Отбив очередной из них, со смехом советовал им перед сном отрабатывать точность удара во дворе. Еще Анзор Амберкович был большим модником, перещеголяв даже строго следивших за своим гардеробом Воронина со Стрельцовым. Неслучайно «Торпедо» считалось тогда командой, одевавшейся по последней моде в самую дефицитную одежду, достать которую в ту пору было делом непростым.
А вообще в команде всегда были игроки, которые определяли ее характер, настроение, стиль. Тот же Леня Пахомов или Володя Юрин.
Хрустальная пятка Анатолича
– Стрельцов был более значимой фигурой в команде, чем его партнер в атаке Иванов?
– Такой вопрос никогда не возникал, а потому даже среди своих не обсуждался. Анатолич, как величали его молодые, был уважаем и любим всеми. И даже болельщики соперников «Торпедо» относились к нему с величайшим уважением. Впервые со Стрельцовым я вышел на поле в 68-м. На стареньком стадионе Восточной улицы торпедовский дубль принимал московское «Динамо». И в нашей компании он оказался после травмы, восстанавливая форму. Представляете, как мы волновались, оказавшись рядом с таким гигантом? Но словно почувствовав это, только войдя в раздевалку, Анатолич шутливо спросил: «Ну, что, пацаны, побегаем?». И улыбнувшись, скромно присел в углу. А мы посматривали, как он готовится к игре, надеясь увидеть что-то особенное. Но так и не приметили – до самого выхода на поле наш кумир молча сидел, лишь иногда вставая, чтобы сделать несколько обычных разминочных упражнений и приседаний. Игралось с ним на удивление легко. Он и открывался так, чтобы его можно было сразу найти пасом, и сам атаку не тормозил. В одном из моментов я отобрал мяч и в касание отдал Стрельцову. Но динамовский защитник Вадим Иванов сумел его опередить.
– Тукман, ты куда мне мяч даешь?! – тут же отреагировал Анатолич. – Меня же справа Иванов накрывал, а ты мне туда мяч суешь. Под левую ногу надо было давать, под ле-ву-ю! Понял?
И уж потом после игры сказал: «Запомни, удобный пас – уважение к партнеру». Сам Стрельцов был в этом деле волшебником. А его пас пяткой Савченко в финале Кубка с «Пахтакором» в 1968-м, после которого Юрка забил победный гол, вошел в футбольные учебники! И получил название «хрустальной пятки Стрельца». Словом, играть с ним вместе было огромным счастьем и честью. А еще большущей школой. Хотя сам Стрельцов ее нигде не проходил, поскольку первые футбольные шаги делал в заводской команде «Фрезер», в котором еще и работал. Откуда же пришло это потрясающее понимание и чувство игры? Ответ может быть только один – от Бога! Именно так сказал великий Пеле, когда его спросили, почему он с мячом делает то, что неподвластно другим.
– О Стрельцове столько всего говорят, а в последние годы о нем сняли несколько фильмов. А каким он был на самом деле?
– Что касается последнего из них – под названием «Стрельцов», то полностью согласен с отзывами о нем, на которые наткнулся в интернете. Где прямо говорят: «Эта картина – очередная неуклюжая попытка заработать денег на имени великого футболиста»; «Слащавая, неубедительная картина с выхолощенными персонажами». Ни убавить, ни прибавить. В киношном Стрельцове нет ничего от нашего торпедовского Анатолича, который и когда играл, и потом был очень скромным, без звездных амбиций человеком. И очень доверчивым, что, возможно, и сыграло трагическую роль в его непростой судьбе. А еще всегда готовым порадоваться за товарища. Помню, через пару дней после моей свадьбы с Ириной он вместе с Геной Шалимовым, Давидом Паисом и Сашей Чумаковым с цветами и шампанским пришел к нам домой с личным поздравлением. И за вмиг накрытым столом на правах старшего Анатолич тогда сказал немало трогательных слов. Такое не забывается.
– Случившаяся с ним беда не озлобила Стрельцова?
– Да что вы! О той истории Анатолич никогда не вспоминал, хотя бесследно она не прошла, подло ударив потом по его здоровью. С людьми общался приветливо, хотя больше любил слушать, чем говорить. Особую футбольную симпатию Стрельцов испытывал к тем, кто и на поле, и в жизни понимал его с полуслова. Это лучше других получалось у Миши Гершковича и у двух Александров – Чумакова и Ленева. А еще у Володьки Щербакова, который по манере очень напоминал молодого Анатолича. И относись Щербак к себе посерьезней, мог бы большим игроком стать. Но талантом своим так и не сумел распорядиться.
Потом мы много вместе с ветеранами по стране колесили. Стрельцова народ боготворил. И в больших, и в малых городах стадионы ломились. Люди даже из глухих деревень приезжали посмотреть на легенду, о которой столько слышали. А когда, прося автографы, говорили Анатоличу, какой он великий, тот в ответ только смущенно улыбался: «Ну, что вы, что вы!». Вспоминаю, как еще мальчишкой я искал место на стареньком торпедовском стадионе. Слетались туда болельщики со всей Москвы посмотреть на только освободившегося Стрельцова, которому тогда разрешали играть лишь за строительный цех. И все 90 минут трибуны надрывая глотки скандировали: «Стрель-цов! Стрель-цов!», «Тор-пе-до!», «Тор-пе-до!». Мороз бил по коже…
Уходил он из жизни тихо. В ветеранских поездках уединялся, читал толстые книги классиков, много курил. Наверное, уже знал о той страшной болезни, которая в 53 года и привела его на Ваганьковское кладбище. Если заглянете к нему, то у памятника Стрельцу, как величали Анатолича в народе, всегда увидите живые, дышащие теплом цветы. Спасибо тебе, самый народный футболист страны, за доброту и любовь к «Торпедо»!
Ален Делон с Автозаводской
– Воронина тоже отнесете к легендам «Торпедо»?
– Без раздумий! Помнится, в конце пятидесятых по Москве гуляла байка о том, как однажды вечером при входе в ресторан ВТО столкнулись еще поднимавшийся на поэтический Олимп Евгений Евтушенко и только начинавший играть Валерий Воронин.
– Запомните, молодой человек, пройдет время, и вы будете вспоминать, что открывали дверь самому Евтушенко, – назидательно произнес будущий гений.
– А вы, уважаемый, через такое же время будете с гордостью рассказывать, что вам открывал эту дверь сам футболист Валерий Воронин, – мгновенно отреагировал полузащитник «Торпедо».
Позже великий поэт и большой игрок, наверное, не раз с улыбкой вспоминали эту забавную историю, словно предсказавшую их будущую судьбу. И хотя у каждого она сложилась по-своему, рассказывают, что однажды в ресторане Дома актера Евтушенко в знак восхищения подарил Воронину ящик шампанского. Я же близко познакомился с ним в 1968-м, когда дубль «Торпедо» был на сборах в Сочи. Основной состав тогда готовился к матчу Кубка Кубков с «Кардиффом» в Ташкенте. А Валерий Иванович после страшной аварии и тяжелейшей операции по два раза в день вкалывал с нами, стремясь вернуться в футбол. Вопреки приговору врачей, несмотря на боль, стиснув зубы он пахал так, что мы все диву давались. Да еще после тренировки продолжал себя изматывать под команды тренеров Владимира Ивановича Горохова и Бориса Алексеевича Батанова. Чудо, но на моих глазах этот адов труд превращал его из инвалида в прежнего Воронина. И уж совсем невероятным выглядело его желание вернуться в сборную и сыграть на чемпионате мира в Мексике.
– Вы знаете, ребята, – говорил Воронин мне и моему товарищу по дублю Коле Кузьмину, – к отборочным матчам сборной я еще вряд ли форму наберу. А вот к Мексике, можете не сомневаться, уже в полном порядке буду.
Уже потом, когда Валерий Иванович, восстановившись, стал выходить в основном составе, я вспомнил эти его слова. Он начал обретать прежнюю мощь и уверенность – козыри, которые всегда выделяли его на поле. По-прежнему стал выигрывать все единоборства, напомнив, как на мировом чемпионате в Англии не дал дыхнуть на поле звездному венгру Альберту. А как он умел вовремя открыться, сыграть на партнера, мощно пробить с правой! Но, увы, те восемь матчей с «Торпедо» после возвращения оказались лишь короткой вспышкой.
– Объяснение этому есть?
– Врачи говорили, что причина в нервном перенапряжении, вызванном той кошмарной автокатастрофой. И разом навалившаяся депрессия после всего пережитого породила какую-то апатию ко всему. Даже к футболу, что стало настоящей трагедией! А дальше возврат в прошлое к тому, что сгубило не один могучий талант.
Воронин – такая же боль «Торпедо», как и великий Стрельцов, которого оно потеряло на долгие семь лет. Но после ада тюрем и лагерей Анатолич не просто сумел вернуться в футбол, но и дважды становился лучшим игроком года. Невероятно! У Валерия Ивановича попытка сотворить чудо не получилась. Хотя в то трудное для него время руку помощи вновь протянул завод. Ему доверили опекать команду строительного цеха. На ее тренировки и игры он приходил как на праздник – в белой рубашке с галстуком. Вообще по части гардероба в команде с ним не могли сравниться даже такие модники, как Иванов с Пасуэло. А его чернильного цвета костюм, в котором он всегда летал за рубеж, восхищал самых искушенных модников. И частенько даже в Европе его спрашивали, кто же пошил ему такое чудо. На что Валерий Иванович шутливо отвечал: «На меня очень похож сам Ален Делон и мой туалет должен соответствовать нашему с ним уровню».
Как и любой из тех, кто привык быть лидером, героем толпы, ее кумиром, Воронин тяжело переносил уход в никуда. В этот период мы часто общались с ним, разговаривали, вспоминали прошлое в компании Филатова, Еськова, Никонова, Сахарова – такая у нас была веселая бригада. Однажды он попросил меня свозить его в Сокольники на международную выставку, где сразу же отыскал фирму Adidas. А затем, уверенно подойдя к одной из обслуживающих стенд девушек, представился: «Я – Воронин». Та непонимающе развела руками. Тогда Валерий Иванович вручил ей визитку. Взглянув на нее, молодая фрау со словами «айн момент» исчезла за занавеской. И сразу же к нам вышел улыбающийся представитель фирмы, который пожав руки пригласил пройти в гостевую комнату. Через пару минут стол уже ломился от закусок и баварского пива. А после дружеского общения, прощаясь, хозяин вручил уважаемому гостю сумку с последними моделями знаменитого концерна. И когда на обратном пути я поинтересовался, что за визитка заставила проявить к нам такое внимание, Валерий Иванович ответил: «Мне ее вместе с комплектом формы на чемпионате мира в Англии лично вручил сам хозяин Adidas Хорст Дасслер. Выходит, Санек, помнят еще Валерку Воронина. Помнят». И грустновато улыбнулся…
Концовку своей короткой переломанной жизни он проводил в родном автозаводском районе, где его знали в каждом дворе. Часто заходил к Леше Еськову, Валерке Филатову, к нам с Ириной. На жизнь не жаловался. Но по всему чувствовалось – у него, как пел Высоцкий, «все не так, ребята». Помогали как могли. Однажды ко мне обратилась сестра Воронина: «Саша, прошу тебя, не давайте больше Валерке денег. Мы ему покупаем дорогие лекарства, а он все на спиртное тратит. Что дальше-то будет?».
А дальше был страшный конец – в мае 1984-го его под утро нашли в районе Варшавки с проломленной головой. Последний матч за родное «Торпедо» он провел 26 октября 1969 года с луганской «Зарей». И с того самого момента навсегда остался в памяти отчаянным романтиком игры, отдавшим ей и клубу всего себя без остатка.
Светлая тебе память, дорогой Валерий Иванович!
Сто граммов за столетие «Торпедо»
– А теперь, вспомнив тех звездных героев, кто был сердцем и душой «Торпедо» лучших времен, вернемся в нынешние серые будни клуба. Как часто бываете сейчас на его матчах?
– Вообще не бываю, поскольку кроме грусти и досады это ничего не принесет. Примерно такое же чувство испытываешь при посещении тяжелобольного, зная, что на его выздоровление мало надежд. Замечу, что все беды команды начались с момента, когда закачался гигант ЗИЛ, начавший испытывать финансовые проблемы. А по цепочке это коснулось и клуба. И по мере того, как угасал завод, катилась в небытие и команда. Хотя заводское руководство делало все, чтобы этого не случилось, были попытки остановить падение, но не удалось. А когда рухнул завод, осиротевшее «Торпедо» продолжало существовать только за счет былого имени.
– Да, но ведь был момент, когда из высшей лиги в первую рухнул могучий «Спартак». А он сумел не только вернуться в элиту, но и стал побеждать в ней. Что мешает «Торпедо» повторить этот путь?
– «Спартак» – это несколько другая история. В ту пору были еще советские времена, команду поддерживал горком партии, профсоюзы. К тому же рядом были мудрые братья Старостины, благодаря которым клуб продолжал жить их давними традициями. «Торпедо» же, потеряв завод, лишилось не только единственной и главной опоры, но и связанных с ним многолетних традиций: потерялась преемственность, связь поколений. И команда поплыла по течению. Пришли новые хозяева – Прохоров, Алешин, появилось «Торпедо-Металлург», «Торпедо-Лужники» и дальше по списку… Не зря великий Дед, Виктор Александрович Маслов, частенько повторял: «Держитесь за трубу завода, ребята. И она выведет вас в люди. В этом сила «Торпедо»!».
– В чем же вы видите выход?
– Поверьте, не в приходе супертренера и не в закупке партии классных футболистов. Это второй вопрос. Самое главное – появление человека, который не только бы вкладывал деньги в «Торпедо», а любил его так же горячо и трепетно, как те, о ком мы с вами вспомнили. И эта любовь была бы у него на первом месте. Как у Сергея Галицкого, отдающего своему «Краснодару» всю теплоту души. Как это делали наши верные, влюбленные в клуб заводские болельщики. А еще грех не вспомнить, сколько души вкладывали в «Торпедо» такие уважаемые люди, как актеры Анатолий Папанов, Александр Ширвиндт, Олег Анофриев и Олег Даль, писатель Аркадий Арканов, поэты Андрей Дементьев и Александр Шаганов.
Других вариантов уйти из небытия я просто не вижу. Так давайте поднимем юбилейные сто граммов за столетие «Торпедо», оставшееся в памяти как команда-праздник! И за то, что она еще сумеет вновь стать такой же!
P.S. В завершение разговора Тукманов как выпускник школы «Торпедо» вспомнил тех, кто трудился на благо клуба, готовя ему достойную смену. Это Николай Николаевич Сенюков, Алексей Алексеевич Анисимов, Павел Петрович Саломатин, Николай Георгиевич Котов, Юрий Иванович Шебилов. Все они торпедовцы с заводским знаком качества. Низкий им поклон!
Александр Львов
