Как нам реорганизовать энергетику страны
Инженер и предприниматель, специалист в сфере малой энергетики и промышленной автоматизации Дмитрий Глушич около 20 лет возглавлял компании, реализовавшие свыше 25 проектов малых газопоршневых электростанций мощностью от 330 кВт до 47 МВт в регионах России и Казахстана общей мощностью порядка 200 МВт. Опираясь на опыт работы с ушедшими из России западными корпорациями, эксперт говорит о необходимости повышения доли малой распределенной генерации в энергобалансе России и создании новой отрасли энергетического машиностроения в интересах экономики и безопасности страны.
Проблема недофинансирования и как ее решить
– Дмитрий Витальевич, что такое малая или распределенная энергетика, и почему употребляются два названия?
– Практически вся электрическая энергия, которую мы с вами потребляем, – это продукт так называемой большой энергетики. В России ее производят на 400–450 электростанциях, каждая из которых имеет мощность свыше 25 МВт. По действующей модели большая энергетика обязана продавать весь объем производимой электроэнергии на оптовом рынке. Даже если потребитель находится буквально за забором электростанции, он не может заключить с ней прямой договор об оказании услуг.
Энергетические объекты с мощностью выработки менее 25 МВт относятся к сфере малой энергетики. Она связана с локальным (розничным) рынком продажи электроэнергии на относительно небольшой территории (так сказать, «за забор»). Часто ее называют распределенной – имея в виду тот факт, что в России количество объектов генерации может исчисляться сотнями и тысячами и расположены они вблизи центров потребления электроэнергии или центров наличия дешевого топлива – например, нефтяного попутного газа. Здесь уместно ориентироваться на систему теплоснабжения в стране, где количество сезонных объектов распределенной генерации тепла (котельных) около 80 тысяч и они рассредоточены по всей ее территории.
– То есть большая энергетика связана в основном с электричеством, а малая – с теплом?
– Технологии транспортировки электричества на большие расстояния отработаны и продолжают совершенствоваться. А по передаче значимых объемов тепла на большие расстояния технических решений нет и в обозримом будущем не предвидится. Так что проблема теплоснабжения за счет объектов большой энергетики (ТЭЦ, ТЭС, ГРЭС, АЭС) может быть решена только на территории, находящейся в пределах всего нескольких километров от объекта генерации – максимальная длина подземной теплотрассы диаметром трубы 1 м с потерями тепла не более 5% ограничена расстоянием в 21 км. Это решение эффективно лишь там, где есть большие объемы потребления на относительно малой территории – крупные города и промышленные объекты.
Что касается распределенной генерации тепла, то нынешнее оборудование котельных в подавляющем большинстве случаев производит его только в отопительный сезон и не может обеспечить электроэнергию даже для собственных нужд. Сезонность работы традиционных котельных порождает системную проблему недофинансирования отрасли теплоснабжения – инфраструктура должна поддерживаться круглый год, а финансовый поток генерируется только в отопительный сезон, если не считать доходов от горячего водоснабжения. И чем южнее регион и короче отопительный сезон, тем это противоречие острее.
– Чем можно объяснить частые аварии систем теплоснабжения?
– Все эти эксцессы связаны с недофинансированием отрасли в течение двух-трех десятилетий. При нынешнем оборудовании большинства котельных отрасль не может себя финансировать за счет потребителя, а резкий рост тарифов чреват социальным взрывом. Поэтому сложившаяся система обречена на техническую деградацию или зависимость от дотаций разного уровня. При этом владельцы котельных, например, в лице промышленных предприятий, часто стремятся избавиться от проблемной собственности путем передачи ее на баланс города.
Но из этой удручающей ситуации есть технологический и экономический выход. Возможна реконструкция котельных с установкой дополнительного оборудования, а именно газопоршневых генераторов. Это позволяет производить как тепло, так и электричество – примерно в равном объеме мощностей. После этого котельные могут работать уже не в сезонном, а в круглогодичном режиме. В итоге реально улучшить ситуацию с обеспечением территорий электричеством и теплом в условиях возросших рисков техногенных аварий или военного воздействия. Сегодня системы большой и малой энергетики вынуждены конкурировать, но если задуматься, они вполне могли бы развиваться параллельно друг другу и совместно обеспечивать энергией потребителей.
«Энергетический остров» и экспорт излишков
– Каково сейчас соотношение долей большой и малой энергетики?
– Смотря в каком сегменте. Распределенная энергетика сейчас занимает всего 1–2% рынка электроэнергии, но при этом у котельных почти 50% объемов теплоснабжения. При производстве электричества, например, в газопоршневых установках, всегда попутно выделяется и тепло, но его невозможно использовать, если потребитель тепла находится дальше, чем в паре десятков километров от объекта генерации. То есть проблему теплоснабжения невозможно решить только лишь за счет объектов большой энергетики. Но в случае масштабной реконструкции котельных с установкой газопоршневых генераторов доля малой энергетики может составить до 20–25% от установленной электрической мощности в энергосистеме страны. Доля малой энергетики в объемах теплоснабжения вырастет незначительно за счет круглогодичного покрытия потребностей горячего водоснабжения по весьма доступным ценам. Тепло является условно бесплатным побочным продуктом охлаждения газопоршневого оборудования, и на его производство себестоимость обычно не закладывается.
– Применительно к городской среде какие масштабы застройки могут быть обеспечены энергией, вырабатываемой объектами малой энергетики?
– В первом приближении можно считать, что генерация 1 МВт обеспечивает электроэнергией порядка 1000 домохозяйств, а также дает тепловую энергию для примерно 200 двухкомнатных квартир в средних для России широтах. То есть, если брать только аспект ЖКХ с социальной инфраструктурой без учета промышленных зон, то 25 МВт примерно соответствует небольшому городу с населением 50 тыс. человек. При этом, если населенный пункт находится в северных широтах, то в длительный отопительный сезон ему нужно намного больше тепла, чем южному городу с такой же численностью населения, в то время как потребности в электроэнергии у них примерно сопоставимы.
К этому следует добавить энергопотребление социальной и промышленной инфраструктурой городов. Крупный торговый центр в городе потребляет примерно 300 КВт электроэнергии, типичное предприятие пищевой промышленности – порядка 1–2 МВт, крупное предприятие машиностроительного комплекса – около 5–10 МВт, а крупный цементный завод – 25 МВт электроэнергии.
– У нас огромная по площади страна. Объекты генерации и потребления порой разнесены на очень большие расстояния. Влияет ли это на выбор поставщика и способы подключения?
– Именно так, и тут возникает тема сетей для обеспечения сбыта энергии. Где-то выгоднее запитать через большие сети потребление электричества от дальнего объекта большой энергетики, а где-то рентабельнее рядом с объектом потребления поставить малый источник генерации и иметь дело с короткой сетью. В ряде случаев выгоднее и рациональнее работать в рамках «энергетического острова» или энергетически автономного района.
– А что вкладывается в понятие «энергетический остров»?
– Это локальная точка генерации и потребления электроэнергии, не связанная с внешними крупными системами. «Энергетический остров» – это, как правило, самый экономически невыгодный вариант эксплуатации малой электроэнергетики, так как режим генерации строго привязан к объемам потребления на данной территории, и он сильно неравномерен в течение каждых суток. Оборудование с учетом резервирования должно покрывать пиковые нагрузки, но большую часть времени оно недозагружено или даже частично простаивает.
Оправданных исключений из этого правила всего два. Первое – если речь идет о территориях с избытком почти бесплатного попутного газа, который по закону нельзя ни сжигать в факелах, ни выбрасывать в атмосферу (нефтегазовые районы Сибири, Севера и Сахалина). Второе – дальние и труднодоступные территории, прокладка линий передач к которым экономически невыгодна (например, Чукотка).
Однако бывают энергетические острова и внутри городской среды – например, запущенный в 2007 году Энергоцентр для здания Правительства Московской области в Мякининской пойме. Причина возникновения подобных энергетических островов с собственной генерацией довольно стандартна для новых крупных объектов – требования заказчика по срокам и стоимости технологического присоединения к сетям. Получая и оплачивая электроэнергию, потребитель 2/3 суммы отдает сетям, а не производителю, который является источником генерации. Поэтому многие производители электроэнергии обречены на убыточность и дотационность.
– Если «островная» эксплуатация имеет недостатки, то какой режим использования может быть самым выгодным для малой энергетики?
– Оптимальный режим эксплуатации малых электростанций связан с возможностями экспорта излишков во внешнюю электрическую сеть. Если малая электростанция реализована на базе действующей котельной, возникает ряд преимуществ. Котельная перестает быть объектом сезонного производства только тепла и превращается в объект круглогодичного источника электричества и условно бесплатного тепла для нужд горячего водоснабжения населения. Она обеспечивает собственные нужды в недорогом электричестве, сокращая себестоимость производства и перераспределения тепла.
Поскольку к котельным уже подведены электрические, газовые и тепловые сети, то затраты на их реконструкцию будут оправданными и придадут системе новое качество, связанное с надежностью энергоснабжения территории. Возникает технологическая возможность перевода обслуживаемого района в режим энергетического острова в случае необходимости устранения последствий техногенного или военного разрушения объектов централизованного энергоснабжения. Увеличение количества источников электроэнергии делает возможным их использование для нужд возрождающейся российской промышленности, а также для дополнительного заработка на экспортных поставках.
Если половину из 80 тыс. российских котельных перевести в режим газопоршневой когенерации, то это создаст до 50 ГВт электрической мощности – а это 20–25% от установленной мощности энергосистемы РФ.
Диверсификация как способ снизить риск ЧП
– Чем опасны аварии на объектах малой и большой энергетики?
– Тут разная ситуация по теплу и электричеству. При отрицательных температурах на улице в случае аварии на линии теплоснабжения возникает опасность замерзания теплоносителя в трубах. Если его не успевают слить, то вся система труб в зданиях, в том числе в многоквартирных домах, приходит в негодность в течение десятков часов, максимум нескольких суток (все зависит от температуры наружного воздуха). После этого восстановить теплоснабжение в короткое время уже не получится, потому что придется заменить все разорванные льдом трубы. При масштабных техногенных авариях или в случае значительного военного поражения инфраструктуры теплоснабжения тысячи людей одномоментно могут оказаться без обогреваемого жилья зимой.
Исторический парадокс состоит в том, что по ситуациям размораживания жилого фонда мы находимся в более уязвимом положении, чем, к примеру, в годы Великой Отечественной войны. Тогда даже в Москве доля домов, подключенных к трубной системе центрального теплоснабжения, была ничтожной. Отопление подавляющего большинства домов было печным – размороженный дом отогревался новой порцией дров или угля и в нем можно было жить дальше. Сейчас в северных широтах порой дешевле вообще снести размороженный дом, чем восстановить в нем центральное трубное теплоснабжение.
Что касается аварийных ситуаций по снабжению электричеством, по регламенту предусматриваются возможности быстрого переключения на резервные сети. Уязвимость теплоснабжения в целом выше уязвимости электроснабжения, хотя и здесь все зависит от состояния сетевой инфраструктуры.
– Но в аварийных ситуациях с теплом жители включают электрообогреватели. К чему это может привести?
– Возникает риск, что скачок потребления электричества приведет к его аварийному отключению – тогда жители останутся и без тепла, и без электричества. Причем останутся надолго, поскольку системы электро- и теплоснабжения в аварийных ситуациях тесно связаны – без электричества не будут работать котлы и насосы, обеспечивающие циркуляцию теплоносителя в системе теплоснабжения. Если восстановительный ремонт зимой затягивается, то нужно будет организовывать эвакуацию населения целых районов и даже городов.
– Есть ли способ снизить риски, связанные с затягиванием ремонтного периода выхода из техногенных катастроф?
– Не только техногенных, а зачастую связанных с естественным износом систем теплоснабжения, доставшихся нам со времен Советского Союза. События последнего времени вынуждают нас серьезно относиться и к угрозам для ЖКХ. Нельзя исключать поражения крупных объектов теплоэлектрогенерации, тем более что их не так уж и много. Из-за своей малочисленности они привлекательны как цели, потенциально концентрирующие масштабные катастрофы. Снизить риски поможет диверсификация источников теплоснабжения и электроснабжения многоквартирных домов, объектов социальной сферы и промышленности за счет увеличения количества малых источников распределенной комбинированной генерации электроэнергии и тепла. Это даст возможность быстро формировать изолированные зоны, которые обеспечат поддержание жизни на затронутых аварией территориях.
Десятки тысяч малых электростанций на базе котельных могут качественно поменять ситуацию в сфере безопасности энергоснабжения территорий и дать толчок развитию целых отраслей промышленности.
– В случае успешной модернизации котельных появятся излишки электроэнергии. Как можно использовать их экспортный потенциал?
– Говоря об энергетике и ее рентабельности как в сегменте электричества, так и в сегменте тепла, необходимо иметь в виду балансировку мощностей комплекса «Объекты генерации энергии – Объекты передачи энергии (сети) – Объекты потребления». Если у нас через 10–20 лет в результате массового внедрения газопоршевых агрегатов возникнут дополнительные мощности производства электричества объемом до 50 ГВт, то их нужно сбалансировать с ростом потребления.
Потребление энергии населением по объективным причинам радикально вырасти не может, если не считать нишу потребления, связанную с электромобилями. Остается рост энергопотребления за счет процесса восстановления российской промышленности и наращивания экспорта электроэнергии. Необходимо синхронизировать внедрение газопоршневой когенерации с ростом потребления энергии промышленностью в рамках новой индустриализации России. Идея роста экспорта электроэнергии имеет потенциал в связи с готовностью соседей приобретать наши излишки для нужд своей промышленности. И в первую очередь это относится к Китайской Народной Республике.
– Можно ли сказать, что малая энергетика не конкурирует с большой, а дополняет и диверсифицирует энергетический рынок страны?
– Именно так, хотя в настоящее время законодательство дискриминирует развитие малой генерации в пользу большой. Нет достаточного понимания необходимости наращивания ее доли в общем объеме выработки энергии. Движение в этом направлении могло бы начаться в рамках нынешней реконструкции системы ЖКХ. Наращивание объема малых источников энергии не должно сократить или как-либо ущемить больших производителей – это следует делать дополнительно к уже существующей генерации, скоординировав с вопросами роста электропотребления для нужд промышленности и экспорта. Это также будет способствовать развитию электросетевого хозяйства.
В Послании президента Владимира Путина к Федеральному Собранию было сказано о направлении на нужды модернизации ЖКХ 4,5 трлн руб. до 2030 года – это нужное и необходимое решение. Имевшие место прошедшей зимой аварии связаны с физическим износом и технологической уязвимостью систем теплоснабжения, об аварийности которых многие специалисты предупреждали на протяжении длительного времени. Износ оборудования действительно велик, и в условиях холодной зимы многие тысячи потребителей оказались в сложном положении. Это повод обеспокоиться вопросами безопасности государства. Поэтому важность решения связанных с этим проблем понимается на самом высоком государственном уровне.
Не латать дыры, а модернизировать отрасль
– Чем можно объяснить объявленное выделение значительных сумм на нужды жилищно-коммунального хозяйства страны?
– Отрасль теплоснабжения страны системно недофинансирована с 1990-х годов – вкладывалось намного меньше средств, чем необходимо для ее поддержания в нормативном состоянии. А если постоянно вкладывать достаточное количество денег, то для потребителя тепло будет стоить существенно выше, чем сейчас. В целом по стране установленная мощность по теплу в два раза больше установленной мощности по электроэнергии. При этом денег на рынке теплоснабжения в два раза меньше, чем на рынке электроснабжения.
Заявленные 4,5 трлн – это накопленная сумма, которая необходима для того, чтобы залатать ситуацию. Но рынок как был недофинансированным, так таким и останется, если не произвести принципиальные изменения. Деньги вложат, что-то модернизируют, но система воспроизведет саму себя и продолжит деградировать уже с модернизированного уровня.
Правильный подход не в латании дыр, а в необходимости иного отношения к построению отрасли в целом. Нам следует нарастить долю малой (распределенной) электроэнергетики в общем объеме генерирующих мощностей, а не только поддерживать существующую инфраструктуру. Тогда за счет круглогодичной продажи электроэнергии и тепла (для нужд горячего водоснабжения), выработанных когенерационными установками, можно преодолеть проблему сезонности работы систем теплоснабжения и вывести отрасль на самоокупаемость. Система перестанет быть убыточной – мы дадим предприятиям теплоснабжения «удочку», благодаря которой они сами смогут добывать «хлеб насущный», и не будет периодической необходимости выделять дотации из средств федерального и региональных бюджетов.
– Для реализации настолько масштабной программы необходима заинтересованность на каком уровне власти?
– На высшем государственном уровне. Сегодня большая энергетика воспринимает своих малых собратьев в качестве конкурентов. Это можно сравнить с движением транспорта по автомагистралям, где в одном потоке едут легковые и грузовые автомобили. Но мы же не говорим, что большие машины – это хорошо, а маленькие – плохо. Все они применимы для своих задач, и интересы их, по большому счету, мало пересекаются. Нам нужна и большая, и малая энергетика – следует лишь изменить процентное соотношение между ними, повысив долю распределенной генерации. Но так, чтобы это было синхронизировано с учетом роста потребления промышленностью и продажи на экспорт.
Во времена СССР страна нуждалась в электростанциях-гигантах – таков был запрос времени и экономические особенности социалистической системы хозяйствования. Но когда пришли 1990-е годы, обвалилось промышленное производство и резко сократилось электропотребление. В таких условиях мощная и разветвленная система крупной генерации энергии оказалась не полностью востребованной. Защищая свои интересы, большая энергетика пролоббировала законодательство, которое ущемляет развитие малых производителей электроэнергии.
Имея ограничения в подключении к общим электрическим сетям и располагая меньшими объемами генерации, малые источники энергии оказываются в неконкурентоспособном положении. А проекты, связанные с этим, неокупаемыми – если их нагружать полным объемом расходов на техприсоединение и передачу электроэнергии по магистральным электрическим сетям. При этом лоббистские возможности крупных производителей сейчас многократно больше, чем у сторонников малой генерации.
– В чем еще может быть полезна малая энергетика в случае увеличения ее доли в общем объеме генерации?
– В целом Россия не является энергодефицитной страной. Для удовлетворения текущих потребностей промышленности и населения производимых объемов пока хватает. Лоббисты гигантов энергетики, опираясь на факт текущей самодостаточности, говорят, что для развития малой генерации нет потребителя, и фактически исключают перспективы роста российской промышленности. С советских времен мы занимаемся экспортом первичных энергоносителей. Непереработанные нефть, газ и другие ресурсы отправляются за рубеж, являясь сырьем с низкой добавленной стоимостью для чужой промышленности. Внешние рынки с удовольствием принимают наше предложение на протяжении десятков лет. Несмотря на текущие политические и экономические трудности, в мире есть желающие приобретать углеводороды. Но даже обширные запасы в наших недрах являются исчерпаемыми, а генерация и продажа электроэнергии, как гораздо более высокотехнологичного продукта, – это способ заработка на перспективу без избыточного истощения природных ресурсов.
Что такое энергетический интернет
– Какие внешние покупатели могли бы стать надежными и долгосрочными партнерами в смысле приобретения больших объемов электроэнергии?
– Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин выступил с инициативой «Энергетического интернета», под которым подразумевается передача больших мощностей электрической энергии через специальные линии электропередач повышенной пропускной способности. Для передачи больших объемов на тысячи километров России необходимо будет освоить почти новую отрасль производства и монтажа техники сверхвысоких напряжений. Речь идет о передаче гигаватт электрической мощности по электрическим сетям сверхвысокого напряжения, которые только предстоит построить. Разработка, производство, внедрение, строительство, монтаж и эксплуатация подобных энергетических систем могут стать значительным источником доходности для России в будущем. А главное – это постоянный экспорт излишков электроэнергии, производимой в России с потреблением собственных первичных энергоносителей.
В перспективе продажа больших объемов избыточной электроэнергии на тысячи километров, возможно, в страны Азии, Африки, а со временем и в Европу. В том числе в общих объемах экспорта электроэнергии найдется достойное место малой распределенной генерации, разумная доля которой в балансе России может достичь 20–25%. А тепло, вырабатываемое при когенерации, будет потребляться в России, так как его трудно экспортировать на большие расстояния. При этом тепло должно оставаться недорогим для населения и промышленности.
– Речь идет о принципиально новой глобальной системе распределения и продажи энергии?
– Концепция «Энергетического интернета» предполагает, что потребитель и производитель могут располагаться в разных странах и даже на разных континентах, но быть объединены линиями передачи электроэнергии. Производство электроэнергии из своих первичных энергоносителей (газ, уголь, ядерное топливо и др.) может располагаться в России и дружественных России государствах, а потребители – в любой части света. У одних всегда будет необходимость потребления, а у других – недорогая электроэнергия. При этом объемы транспортировки первичных энергоносителей (угля и газа) могут сократиться – доставлять их на большие расстояние трудно и затратно, а соответствующая инфраструктура уязвима для санкций и терактов.
Важно, что основной спектр технологий энергетического машиностроения для малой распределенной генерации и оборудования для сетей передачи электроэнергии должен быть освоен и массово производиться российской промышленностью, пусть и в кооперации с дружественными странами. Для этого надо развивать высокотехнологичную производственную базу и выдвигать инициативных и квалифицированных специалистов во многих дисциплинах, связанных с научной сферой, инженерным делом, организацией производства и сервисного обслуживания сложного технологического оборудования.
Уместно говорить о том, что потребуется создать или воссоздать целые отрасли. Например, энергетическое машиностроение – производство газопоршневых агрегатов, единичной мощностью от 0,5 до 3 МВт по полному циклу, включая все сопутствующее механическое, электрическое оборудование, средства автоматизации, программное обеспечение и др. Нужно производить оборудование для прокладки линий сверхвысокого напряжения, понадобятся вставки постоянного тока, которые решают проблему несовпадения частоты и фазы напряжения в разных странах.
– Был ли опыт создания элементов подобных систем в прошлом?
– Более других в области создания систем передачи сверхвысоких мощностей электроэнергии продвинулся немецкий концерн Siemens, технологии которого в настоящее время недоступны в связи со сложившейся санкционной обстановкой.
Были и отечественные разработки: в 1980-е годы проложена линия сверхмощной передачи электроэнергии от Экибастузской ГРЭС в северном Казахстане до Тамбова – высоковольтная линия постоянного тока «Экибастуз – Центр» напряжением 1150 кВт с пропускной способностью 5,5 ГВт электрической мощности. К сожалению, ее не успели запустить в связи с известными событиями начала 1990-х годов. В настоящее время производства нужной для подобных систем техники в России нет, но это не значит, что мы не можем это освоить, например, в кооперации с Китаем.
Потенциал в 2 трлн руб. в год
– Какую роль программа, о которой вы говорите, может сыграть в экономическом развитии страны?
– Объемы малой распределенной электрогенерации в Российской Федерации для обеспечения реконструкции и вывода на самоокупаемость системы теплоснабжения оцениваются в 50 ГВт электрической мощности. Система работает и выдает электрическую энергию в сеть 8000 часов в год. Речь идет о дополнительном производстве для целей внутреннего потребления возрождающейся промышленностью и для экспорта 400 000 ГВтч электроэнергии. Продавая ее потребителям и на экспорт, например, по 3 руб. за кВтч, мы дополнительно получим 1,2 трлн руб. к ВВП в год. Предположим, мы спланировали эту работу так, что весь объем тепла, вырабатываемого когенерацией круглый год, потребляется для нужд горячего водоснабжения (тепло, напомню, условно бесплатное). И мы продаем его по 2 руб. за КВтч тепловой энергии – а это еще 0,8 трлн руб.
Итого мы получили дополнительно к ВВП 2 трлн руб. в год. И это наиболее консервативная оценка. Сравните это с суммой инвестиций в 4,5 трлн руб. до 2030 года (на 5 лет) – они сопоставимы. Эти средства и сделают отрасль теплоснабжения окупаемой, она получит внутренний ресурс развития и перестанет деградировать без существенного повышения тарифов на тепло.
– В случае выхода на самоокупаемость теплоснабжения уместно ли говорить о положительном влиянии этого на другие сферы экономики?
– Мультипликативный эффект от этой реформы, безусловно, скажется и на других отраслях, например, на сфере энергетического машиностроения. Предположим, мы будем устанавливать на котельных газопоршневые агрегаты электрической мощностью 1 МВт. Для 50 ГВт электроэнергии нам потребуется 50 000 агрегатов по 1 МВт. Если мы хотим реализовать всю программу за 10 лет, то необходимо производить, монтировать, обеспечивать техническую обвязку и внедрение на объекте со всем дополнительным теплотехническим, электрическим оборудованием, средствами автоматизации и связи по 5000 агрегатов в год.
Для сравнения скажу, что сегодня самое крупное в Европе профильное предприятие производит лишь 2000 подобных агрегатов в год. Это значит, что потребуется новая отрасль из двух-трех сборочных заводов, десятков предприятий по производству комплектующих и вспомогательного оборудования, автоматики, программного обеспечения. Потребуются инженеры и сервисный персонал, производство и логистика запасных частей по всей стране. А со временем оборудование будет вырабатывать свой ресурс и потребуется производить его капитальный ремонт или замену, то есть весь цикл повторится заново.
То же самое касается оборудования для сетей сверхвысокого напряжения для передачи ГВт электрической мощности потребителям как внутри страны, так и на экспорт. И это не мифический «искусственный интеллект» (ИИ), который то ли даст экономический эффект и окупаемость, то ли окажется в основном «хайпом» для раздувания пузыря на американском фондовом рынке. Мы должны получить реальный и экономически обоснованный механизм получения добавленной стоимости в сфере энергетики с участием большого количества малых энергетических установок и создать самодостаточную промышленную базу для поддержания этой отрасли. Предложенная программа, если она будет правильно спланирована и реализована, может сформировать вектор экономического развития страны на десятилетия вперед.
– Назовите условия, при которых Россия сможет стать ведущим экспортером электроэнергии.
– Россия имеет все основания стать великой электроэнергетической державой, если на политическом и экономическом уровнях будет решен вопрос о постепенном замещении доли экспорта углеводородов для нужд энергетики зарубежных стран на экспорт куда более высокотехнологичного продукта – электроэнергии. Это можно сделать за счет развития возможностей по продаже за рубеж: в КНР, Казахстан, Киргизию, Афганистан, Индию, Африку, а со временем и в Европу, где энергетические проблемы будут обостряться. Излишки электроэнергии можно и нужно продавать заинтересованным внешним покупателям.
Развитие данного направления даст значительные преимущества сразу в нескольких областях – политической, экономической, социальной, экологической и даже образовательной. Со временем даже после исчерпания газа, угля и других видов ископаемого топлива атомная энергетика, рост которой в энергобалансе тоже запланирован, сможет замещать выработку электроэнергии на ископаемых видах топлива. Об этом тоже нужно сказать, но это уже забота будущих поколений. Для нас важно, что средства, вложенные в эту инфраструктуру сегодня, будут служить стране и потомкам в будущем.
Наличие долгосрочных контрактов в области передачи и потребления электроэнергии также послужит залогом двустороннего сотрудничества с дружественными соседями. Для практического осуществления подобного сценария нужно добиваться слаженности действий и единомыслия заинтересованных игроков – политиков, энергетиков и бизнес-сообщества.
Беседовал Виктор Кудинов
