Ксения Шилкова: «Архитектура должна отражать эпоху»

По данным рекрутинговых агентств, сегодня только в Москве действует более 120 различных архитектурных бюро. Примерно 80% их сотрудников – молодые люди в возрасте до 30 лет. Примечательно, что это касается как маленьких команд, так и больших авторитетных организаций. Смена поколений в отечественной сфере архитектуры и зодчества – давно свершившийся факт. Кто же они, наши сегодняшние Мельниковы, Щусевы и Жолтовские? Давайте попробуем разобраться.
Знакомьтесь: Ксения Шилкова, руководитель отдела мастер-планирования бюро IND architects. В ее портфолио десятки реализованных проектов и еще больше творческих наработок и концепций.

«Горожанам в этом потом жить»
– Ксения, каким был ваш путь в профессию?
– Первое образование я получала в Строгановке (Российский государственный художественно-промышленный университет им. С.Г. Строганова. – Ред.). Уклон вуза, конечно, художественный, но по диплому я дизайнер архитектурной среды. У нас была интересная и обширная учебная программа, которая включала в себя работу с интерьерами, благоустройством и архитектурой. Но в какой-то момент, курсе на третьем, я поняла, что рисовать карандашом и кисточками мне нравится меньше, чем размышлять над структурой, чертить, думать логически. И я пошла стажироваться в бюро IND architects. Сначала пришлось вырезать деревья в фотошопе для проектов главных архитекторов, но постепенно ситуация менялась. В разное время я занималась интерьерами, проектировала фасады, специализировалась на проектах благоустройства, а после дело дошло до комплексных проектов, которые включают в себя все эти составляющие и даже больше. Работа становилась все более сложной и многозадачной, но от этого особенно интересной. Постепенно я доросла до руководителя отдела мастер-планирования.
– Сами по себе мастер-планы в нашей стране явление достаточно новое. Можете рассказать о них поподробнее?
– Мастер-план – это стратегический проект, включающий в себя долгосрочную градостроительную концепцию. Его ключевое отличие в возможности прогнозирования этапов и сценариев развития территории, а значит, эффективного планирования разноуровневых ресурсов. И важно, чтобы мастер-план был сделан в простой, доступной форме, понятной чиновникам, предпринимателям и главное – простым горожанам, которым потом в этом жить.
– И с какой территории вы начали работать над мастер-планами?
– Это был Дербент. Очень древний, красивый, удивительный город, но ему требовалось серьезное обновление. Разработка мастер-плана для такого города – настоящий вызов. Я томами штудировала всю контекстную литературу: историю, градостроительные планы, муниципальную документацию. Мне очень повезло, так как в этот период я получала второе образование в МАРШе – училась в магистратуре по направлению «Архитектура и градостроительство» (Московская архитектурная школа, образованная в 2012 году для обучения и подготовки российских студентов по международным образовательным стандартам. – Ред). Там нам преподавали урбан-дизайн, исследовательскую методологию и профессиональную коммуникацию, и мне в этом смысле было проще работать с таким масштабом и разноплановыми задачами.
– Кто из архитекторов ­прошлого является вашим кумиром?
– Однозначно это Джон Поусон. Я совершенно случайно узнала о нем еще в школе. Мне нравится не столько его архитектура, сколько его жизненный путь. Человек долго искал себя, какое-то время жил в монастыре, а в 30 лет понял, что нужно все менять и учиться новому. В итоге открыл собственное архитектурное бюро и сделал много потрясающих вещей – от идеальной посуды до модных бутиков.

«Важные архитектурные ценности необходимо сохранять»
– Представители советской архитектурной школы часто говорят о том, что между старой школой и современной нет некоего связующего звена. Вы как представитель молодого поколения архитекторов с этим согласны?
– На мой взгляд, архитектура всегда должна отражать эпоху, в которой она существует. В определенном смысле она – некий индикатор, точно отображающий запрос времени. Например, классическая советская архитектура – это всегда имперский масштаб: монументальная застройка, широкие проспекты. Более поздняя хрущевская «коробчатость» –необходимость за меньшие средства построить как можно больше квадратных метров. Сейчас мы живем совсем в другое время и, соответственно, архитектура демонстрирует совершенно другие образы. Конечно, какие-то важные архитектурные ценности, правила и нормы необходимо сохранять. В конце концов, есть принципы и пропорции, известные еще с древности, а есть нормативы и СНИПы. Но значение и роль зданий, их наполнение – это вопросы, которые должна решать архитектура, и они для каждой эпохи свои. Новое время ставит архитекторам новые задачи, открывает новые возможности.
– В каких еще российских городах, кроме Дербента, вам приходилось работать?
– Кажется, за последние три года я объездила буквально всю Россию. Раньше я даже представить себе не могла, что наша страна такая огромная, разноплановая, многогранная и сложная. Когда в детстве смотришь на географическую карту, масштаб осознать сложно. Оказалось, что до Европы гораздо проще долететь, чем до нашего Сахалина. Якутск меня вообще поразил: это совершенно другой культурный код. Очень легко можно отличить людей по территориальной принадлежности: они всегда очень точно ассоциируют себя со своей малой родиной. В работе над мастер-планом Якутска мы как раз это пытались учесть и отразить.

«Работу начинаем с аналитики и выводов»
– Работа в южных российских республиках и на севере страны: насколько сильно отличаются архитектурные подходы в зависимости от региона?
– Я могла бы тут рассказать об отличиях в плане конструкций, используемых материалов, ходе подготовительных работ – это очевидно. Но наш мастер-план – это стратегия, которая рассматривается в комплексе со всех сторон: и экономической, и технологической, и социокультурной, а потому не ограничивается архитектурной повесткой. На самом деле со строительными материалами и логистикой разобраться легче, чем с человеческими запросами и потребностями. Я в этом смысле всегда больше люблю думать «про людей», хотя такую задачу заказчики ставят не всегда.
– Расскажите более подробно о тех ключевых принципах, на которых строится ваша работа. С чего вы обычно начинаете, когда беретесь за тот или иной проект?
– Работу над каждым мастер-планом мы всегда начинаем с аналитики и выводов. Только на основе выводов мы можем предлагать какие-то свои решения, и самый главный навык здесь – умение задавать правильные вопросы до начала проектирования. А вообще какого-то универсального подхода просто не существует, задачи всегда очень разные, как и цели. Есть только общая логика работы над проектом, мы ей стараемся следовать. Единственный принцип – точно понимать и представлять себе конечную цель. Нельзя работать без целеполагания и видения перспективы. Я всегда своих коллег прошу задавать себе простой вопрос: «Зачем я это делаю?» Когда мы обсуждаем детали проекта, то всегда ведем внутренние диалоги, короткие встречи. Какое-то время у нас занимает некая сонастройка, синхронизация общего видения. И когда это происходит, работа над проектом идет совершенно по-другому.
– Что вы считаете самым трудным в работе руководителя отдела?
– Все самое трудное, как правило, – самое интересное. Трудно и интересно работать с заказчиками, потому что это человеческий фактор. Практика показывает, что если заказчики «горят» проектом и с ними идет постоянный открытый диалог, тогда можно быстро прийти к чему-то классному и красивому решению. А когда запускается формальная работа, это в большинстве случаев «работа в стол». Еще важно успеть предупредить выгорание команды, когда проект стагнирует по не зависящим от нас причинам. Это всегда угнетает. Потом бывает сложно опять «зажечь» коллектив, запустить активный творческий процесс.

«Мы возвращаемся к естественным принципам»
– В каком направлении, на ваш взгляд, сегодня развивается отечественная строительная отрасль?
– Очень много массового и большого, что сильно загораживает локальную архитектуру. Но тем ценнее маленькие и изящные «проекты», которые появляются несмотря ни на что. По-моему, сейчас мы как бы возвращаемся к неким естественным принципам жизни. Все те урбанизационные процессы, которые активно шли последние несколько десятилетий, привели к тому, что возникли проблемы с транспортом, экологией, демографией и так далее. Радует, что заказчики тоже это понимают. Нет уже мыслей вроде «после нас хоть потоп». Сегодня уже многие клиенты приходят с ТЗ, в которые вшиты параметры по энергетике, экологии, транспорту на перспективу в 20–30 лет. Это ключевые принципы устойчивости, которые сегодня многими закладываются. Еще один важный тренд – это то, что мы начали активнее думать про исторические центры и историческую застройку. Это очень ценные части городской среды, которые формируют лицо города. Очень много проектов, направленных на реновацию, реконструкцию – это отдельный большой блок вопросов. Но уже одно то, что про историческую идентичность начинают думать, нормативно закрепляют принципы работы с такой средой и появляется все больше проектов подобного рода – это очень классно. А еще мне нравится, что архитектура становится все более цифровизированной, нравится возможность использования технологий на всех этапах проекта. Совсем не плохо, что за нас теперь многие вопросы оперативно решают специальные программы: работы у нас меньше не стало, она перешла на другой организационный уровень.

«Надо собирать что-то на местах»
– Какие тенденции и тренды вы бы отметили в современном индивидуальном домостроении?
– Мода на частные дома – это очень здорово, она перманентно на повестке. Главный тренд – снижение влияния на окружающую среду, уменьшение карбонового следа и энергоэффективность. Иметь свой уютный деревянный и умный домик – и моя мечта. Для нас также актуальна тема модульности. Страна большая, надо собирать что-то на местах. Поэтому в наши проекты мы часто закладываем если не полное локальное производство строительных материалов, то хотя бы частичную загрузку местных домостроительных комбинатов. В тот же Якутск строительные материалы доставить очень сложно, там не самая простая логистика. Еще сложнее дела обстоят на Сахалине. Нужны простые модульные конструкции, которые можно легко перевозить или изготавливать прямо на месте – например, с помощью 3D-печати.
– Есть ли у вас какая-нибудь профессиональная мечта?
– Мечтаю дожить до полной реализации хотя бы одного нашего мастер-плана (смеется). Частичное воплощение уже есть, а вот с полной реализацией «от А до Я» пока трудно. Тот же самый Экополис очень сильно трансформировался по сравнению с первоначальной задумкой, но в этой гибкости кроется главное преимущество любого мастер-плана. От большой идеи строительства города-сада мы пришли к проекту реновации исторической части Корсакова – красивого города с интересной историей. Вообще, мир так любопытно устроен, что мой главный вывод сегодня такой: надо смотреть не на то, что ты уже сделал, а видеть тенденции и быть готовым реализовать весь свой накопленный опыт и знания в будущем. 

Беседовал Андрей Пучков