Мария Захарова: Хочешь перемен? Начни с себя!

Женское лицо отечественной дипломатии. Чудо-оружие российской пропаганды. Лучший пиар-проект Кремля. Какими только эпитетами не награждают директора Департамента информации и печати МИД России Марию Захарову. Сегодня Мария Владимировна отвечает на вопросы журнала «Вокруг ЖэКа».

– Вы возглавляете серьезный департамент в МИДе. Трудно ли женщине достичь такого значительного успеха в профессиональной деятельности?
– Мне кажется, мой значительный успех – это преувеличение. На самом деле это результат работы большого слаженного коллектива, причем не в одном поколении. Всe, чего нам удается добиться, это целиком и полностью заслуга работников пресс-службы, нескольких сотен сотрудников различных подразделений министерства: экспертов, специалистов по той или иной международной проблематике, профессионалов, специализирующихся на многосторонней дипломатии. Наша основная задача – ознакомить широкую аудиторию с конкретными результатами той поистине титанической работы, которая проводится коллективом Министерства как в России, так и за рубежом.
По поводу того, трудно или не трудно – конечно, это работа очень ответственная. Потому что говорить приходится не о себе и не от себя лично, а от лица ведомства, а порой и всей страны, когда общаешься с зарубежной аудиторией. Фактически приходится озвучивать положения внешней политики огромного государства, которое является членом Совета Безопасности ООН, соответственно, вовлеченного в решение буквально всех международных проблем.
Трудно ли мне как женщине? Могу точно сказать, что путь усеян розами, потому что ходить колко – у роз есть шипы. Есть, конечно, элементы стереотипного мышления, но я всегда исходила из того, что качество, уровень работы и усердие – это те самые охранные грамоты, те талисманы, которые могут помочь в его преодолении. Никакие искусственные методы, никакая «борьба за права» не будет настолько эффективной, как участие в рабочем процессе, повышение квалификации и постоянное обучение на опыте коллег. Удачном опыте, в том числе и международном. На том и стоим.
– Дипломат – это все же призвание или профессия?
– Это и то, и другое, как и в любой другой профессии. Хотя, безусловно, есть вещи, которые требуют колоссальной работы и длительного обучения, потому что эта профессия предполагает знание истории своей страны, международных отношений, традиций и обычаев различных государств. Поэтому этому нужно и важно учиться, много читать, постоянно повышать свой профессиональный уровень. При этом, как и в любой другой сфере жизни, важно иметь какие-то задатки, заложенные порой еще в детстве. Коммуникабельность, умение расположить к себе собеседника, личное обаяние. Этому всему, конечно, можно научиться, но иногда это то, чем человек обладает от природы. Я становилась свидетелем таких уникальных ситуаций, когда наши представители, используя весь арсенал как знаний, так и личных талантов, могли решать очень сложные задачи, которые перед ними стояли. Один из ярчайших примеров – это Виталий Иванович Чуркин, чьи познания в сфере международных отношений и жизненный опыт были настолько широки, я бы даже сказала – безграничны, что он сражал своей эрудицией и харизмой всех наповал. Его умение мастерски вести беседу – причем на отличном английском языке, используя цитаты известных политологов, философов, поэтов, не могло не поражать. Все это в сочетании с ясными голубыми глазами, копной седых волос и врожденным артистизмом открывало ему двери к сердцам очень многих людей. И это уникальный случай, когда после его смерти даже те люди, которые являлись его самыми ярыми оппонентами непосредственно в Совбезе ООН, писали о нем статьи – говорили о его неординарности как личности, человека, профессионала.
– Выходит, что незаменимые люди все же есть, и это один из примеров. Кстати, Ваше имя тоже широко известно в мире. Как Вы считаете, у Вас больше поклонников в России или за рубежом?
– Поклонники бывают у тех, кто прежде всего занимается творчеством, музыкой, театром. А в работе пресс-службы у человека, который занимается продвижением информации о своей организации, у него не поклонники, а аудитория, которая следит за публикациями, материалами по тем направлениям, где он работает. Могу сказать точно, что информацию, которую озвучивает МИД, слышат – ее читают, за ней следят во многих странах мира. Мы это видим по откликам, по резонансу, по тем письмам, сообщениям и комментариям, которые приходят к нам ежедневно от самых обычных людей из разных стран Ближнего Востока, Европы, Азии и др. Но, как я говорила ранее, это все я не примеряю на себя лично, так как речь идет о работе Министерства в целом и непосредственно Департамента информации и печати.
– У Вас очень напряженный график работы. А хватает ли времени на домашние дела?
– Конечно. Я очень люблю заниматься всем, что связано с домом. Начиная от интерьера, заканчивая ландшафтным дизайном, а если говорить проще – дачей. Еще люблю готовить! Готовлю все, что касается мяса, рыбы, морепродуктов, гарниров, супов. Не готовлю, пожалуй, только десерты – на них уходит слишком много времени и сил. Говоря технически, меня не устраивает их КПД (коэффициент полезного действия).

«Покровское-­Стрешнево» – это очень круто»
– Как Вы отдыхаете и восстанавливаетесь?
– Помогает спорт. На территории МИДа есть спортзал. Как правило, день начинается в зале или заканчивается там, в зависимости от рабочего графика. Это действительно помогает восстанавливаться. Обожаю прогулки по Москве – это если есть свободное время. Возле метро «Сокол», где я живу, есть несколько прекрасных скверов и парков. Люблю прогулки за городом. Для меня летом обязательно – велосипед и плавание, зимой – пешие прогулки, коньки. Катаюсь на роликах.
– Вы упомянули парки. Сейчас в России проводится масштабная работа по улучшению общественных пространств. Жители могут сами голосовать за то, каким должен быть их город и окружающая среда. Хотели бы Вы что-то улучшить в облике родного города?
– Моя московская «малая родина», где я выросла, где прошло мое детство – это район метро «Войковская», прилегающий к парку «Покровское-
Стрешнево». То, в каком состоянии сейчас находится этот парк с точки зрения инфраструктуры – велодорожки, дорожки для роликов, скейтов, площадки для занятия спортом, детские площадки, всевозможные турники, места для пикников – это высший уровень даже по мировым стандартам. Мне есть с чем сравнивать: я жила и в Штатах, и в Китае, регулярно выезжаю в командировки за рубеж и при первой же возможности, когда выдается свободный час или полтора, стараюсь прогуляться по городу, посмотреть, как живет та или иная столица, чем занимают себя люди, делаю фотографии на память. И я вам хочу сказать: то, что сделано сейчас в парке «Покровское-Стрешнево» и то, в каком состоянии он содержится, это очень круто.
Единственное, чего не хватает – большего контакта между местными органами власти и людьми. Мне кажется, что все инициативы по благоустройству нужно обсуждать с жителями. Хотя это очень непросто. Сегодня созданы потрясающие ресурсы: «Активный гражданин» и другие сайты для осуществления коммуникации между горожанами и администрацией различных уровней. Хотя, безусловно, есть у нас и то, над чем еще предстоит работать в плане ответной реакции. И даже не столько в смысле ответов на запросы горожан, а с точки зрения большего вовлечения людей в общественную жизнь. Очень часто, и мы это прошли в своем районе, самые благие и перспективные проекты по благоустройству территории города, обновлению инфраструктуры, не находили отклика и понимания у жителей только потому, что им недостаточно разъясняли планируемые изменения.
– Москва, несомненно, становится лучше. Происходят изменения, которые видны всем горожанам, и сегодня мы наблюдаем, что многие вопросы, которые волнуют граждан, отличаются от тех, что были, скажем, лет 10–15 назад.
– Вы правы. К примеру, о каких парках, скверах или детских площадках можно было говорить в 1990-е, когда страшно было возвращаться вечером домой? Поэтому основные пожелания жителей были связаны прежде всего с обеспечением безопасности и наведением минимального порядка. В те времена целая лампочка в подземном переходе или подъезде вызывала у людей восторг. Я прекрасно помню, как жители нашего дома собирали подписи и организовывали дежурства для того, чтобы наладить работу подземного перехода под Ленинградским шоссе – там постоянно разбивали фонари и в темноте люди подвергались нападениям. Вот через что мы все прошли тогда! Сейчас это воспринимается как кадры старого кино. Да, сегодня требования совершенно иные, так как власть и администрация вышли, скажем так, на иные рубежи.
– Я смотрела интервью, в котором Вы делились воспоминаниями о детстве, о том, как Вам посчастливилось жить с родителями в экспериментальном жилом микрорайоне Москвы…
– Да, это был кооператив «Лебедь». Объемно-пространственную композицию «Лебедя» составляли четыре оригинальных 16-этажных дома на берегу Химкинского водохранилища недалеко от метро «Войковская». Это действительно очень интересный проект советских архитекторов, который даже получил престижную международную премию. Там предполагалось наличие библиотеки, магазинов, детского сада, школы, а еще кружковых, мастерских и многого другого. Указанный набор функций должен был обеспечить жителей «Лебедя» если не автономным существованием в пределах комплекса, то как минимум создать высокий по тем временам уровень обслуживания и максимально комфортные условия для жизни. Многое из задуманного было реализовано. В частности, в холле моего дома, в котором я выросла, был зимний сад. Но он там был не потому, что государство его соорудило, а потому, что сами жильцы проявили инициативу: самостоятельно высадили растения, поливали и ухаживали за ними. Таким образом, с детства я наблюдала пример ответственного отношения к общей собственности. Этот пример был очень важный – считаю, что любой порядок, а тем более в системе ЖКХ, начинается прежде всего с порядка в собственной квартире, подъезде, доме, дворе. И это наша общая ответственность. Вспоминаю, как, приходя из школы домой, я шла в наш самоорганизованный зимний сад, доставала учебники – ждала маму. Особенно уютно там было находиться зимой, когда за окошком падал снег.

«Нужно «бить разруху»
– Получив такой бесценный опыт в детстве, повзрослев и переехав, Вы ведь продолжили заниматься благоустройством дома и придомовой территории?
– Да, это очень интересная история. Начав жить самостоятельной жизнью и переехав от родителей, я поразилась несоразмерностью истории моего нового дома и тем состоянием, в котором он был в 2000-е. Это достаточно необычный дом, ведь в нем проживало много героев Великой Отечественной войны, людей, добившихся выдающихся успехов в спорте и в других сферах. Дом, который с внешней стороны практически весь увешан памятными досками, и в котором были совершенно чудовищные подъезды, покрашенные ядовитой зеленой краской. В подъездах не было света, трубы не чинились с 1950-х годов. Мало того, в нем происходили какие-то булгаковские истории, связанные с отъемом и исчезновением общедомовой собственности. Мне стало так обидно за этот дом, за людей более чем достойных, но потерявших веру в свои силы, в возможность что-то изменить и точно уже не верящих никому вообще. Что оставалось делать? Либо сдаться и жить, передвигаясь короткими перебежками от квартиры до машины, либо начать сопротивление, причем не какому-то там внешему врагу, а обстоятельствам, с которыми все смирились. И начали мы с себя. У меня вообще такой девиз по жизни: «Хочешь изменить мир, начни с себя!» Организовали собрание жильцов, избрались главными по подъезду. Никто другой просто не хотел ими быть.
– А где в это время были сотрудники управляющей организации, они не решали Ваши проблемы?
– У нас ТСЖ. Но в доме порядка 20 подъездов и руководство ТСЖ не может прийти в каждый подъезд к каждому жителю. Поэтому мы решили сами организовать свою жизнь: где-то заручившись помощью ТСЖ, где-то опираясь на собственные представления об условиях и качестве проживания. Начали с банального – избрали старшего по подъезду, оформили ему удостоверение. И тут выявился один очень интересный момент: оказывается, у нас уже был некий виртуальный старший по подъезду – человек, который даже никогда не жил в нашем доме и не принимал никаких решений. Однако это не мешало ему обладать удостоверением старшего по подъезду.
– Прямо-таки детективная история.
– Да. «Свято место пусто не бывает», поэтому, если ты чем-то не пользуешься, то это сделают за тебя. Собственно говоря, с чем мы и столкнулись. Обратились в управу района, начали писать заявления, письма, вызывать различные службы. Как-то раз приехал человек от управы и сказал: «А я и не знал, что у вас такой дом активный».
– Не ожидал?
– Не ожидал. Это же, говорит, отлично. Будем теперь на вас опираться. И вот мы вместе с другими жителями начали приводить в порядок отдельно взятый подъезд. И привели. Пришлось даже идти в суд, поднимать какие-то документы, делать ремонт. Потом занялись освещением. В следующем году запланированы масштабные преображения прилегающей территории. В нашем доме жил когда-то великий тренер Анатолий Тарасов – благодаря стараниям его дочери Татьяны Тарасовой, а также другим неравнодушным и активным жителям, была модернизирована хоккейная площадка, высажены новые деревья, установлены клумбы. Нам удалось огородить придомовую территорию, навести порядок с парковками. Не могу сказать, что все это является моим хобби, но я понимаю, что это моя обязанность как жителя. Была бы возможность лишних два часа поспать, я бы это сделала, точно Вам могу сказать. Но считаю, что для этого нужно сначала организовать нормальную жизнь. Сегодня даже страшно вспоминать о том, что в таком зеленом районе Москвы, как «Сокол», где проживали прославленные на весь мир ученые, военные, спортсмены, можно было легко обнаружить окровавленные шприцы, которые использовались явно не в медицинских целях.
Сейчас благодаря работе управы и активной позиции жильцов порядок постепенно возвращается.
– Существует «теория разбитого окна», подразумевающая, что преступность – это неизбежный результат отсутствия порядка. Типичный пример действия этой теории: если в здании разбито одно стекло, и никто его не меняет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна. Вот и мусор чаще бросают там, где уже грязно, а там недалеко и до прочих противоправных действий.
– Помните, как писал Булгаков? «Разруха не в клозетах, а в головах». Поэтому нужно «бить разруху». Конечно, это был сложный многолетний путь. Сегодня мы подъезд не только восстановили, но даже улучшили, воссоздали его аутентичность – каким он был при сдаче дома в эксплуатацию. Помню, как мы, возвращаясь домой с работы, просили родственников посидеть с ребенком, ездили в строительные магазины, чертили какие-то схемы. Не могу сказать, что на начальном этапе было много активистов-единомышленников, желающих включиться в процесс восстановления дома. Их можно понять, потому что все это требует финансовых затрат, а, главное, огромного количества времени. Но, когда мы все это сделали, когда у нас все получилось, на лифте появилась однажды маленькая записочка, написанная от руки явно пожилым человеком, с благодарностью от жителей. Это было очень трогательно и, наверное, компенсировало затраченные часы. Многие жильцы позже рассказывали семейные истории о своей жизни, припоминая, каким праздником был переезд в наш дом для людей, вернувшихся героями с войны. Я понимаю, что всем этим нельзя заставить заниматься насильно. К этому нужно прийти самому. Что границу зла, грязи и беспорядка мы можем сами отодвинуть – настолько далеко, насколько это в наших силах. В моем детстве был чистый подъезд, зимний сад, были люди, которые с заботой относились к тому, что их окружало, и для меня это было естественно, а вот состояние беспорядка, наоборот, неестественно. Поэтому положительные примеры обязательно должны закладываться с самого раннего детства.

«Люди стали более активными, это факт»
– Сразу вспомнила свое детство, мы жили тогда в «сталинке» возле метро «Университет», все эти ухоженные скверы возле театра Натальи Сац и Цирка. В нашем доме было много отзывчивых жителей – каждую весну они выходили на уборку территории, создавали прекрасные цветники возле подъезда, кругом было очень опрятно и аккуратно. Хотя сегодня граждане больше любят приводить в пример Европу, как там чисто и уютно.
– Вот! Очень часто можно видеть в соцсетях, что, возвращаясь «оттуда», люди с бесконечным ворчанием пишут о том, как у нас здесь все плохо устроено. И лишь немногие пытаются привнести в улучшение обстановки что-то самостоятельно. Однажды на фотографии своего знакомого, который жил и работал в Риме, я увидела, что в начале декабря в их подъезде установлена елка. А что мешает это сделать нам? Ничего не мешает. И вот, наведя в подъезде порядок, вкрутив энергоэффективные лампы, уложив новую плитку вместе с управой, мы принялись устанавливать елку. Понимаете, это дало совершенно другие эмоции, абсолютно другое настроение! Я понимаю, что, наверное, исходя из нашей Конституции и законов, нам действительно власть многое должна. Но ведь и мы должны тоже. По крайней мере, требовать исполнения того, что должны нам. Рассказы про какие-то там райские кущи, что где-то трава зеленее – это все ерунда. Это должно быть только совместное творчество. Народ требует от власти, власть дает народу. Народ бережно относится к тому, что дается властью и что народ делает сам. Все. Я других секретов не знаю и не видела нигде. Есть разные пропорции, разные сочетания, разные ситуации, но только это работает. Понимаете, эта дорога исключительно с двусторонним движением.
– За рубежом ведь прививают эту культуру с самого детства?
– Именно. У нас в подъезде, например, детей немного – всего пять или шесть человек. Но очень важно правильную систему ценностей сформировать еще в детстве, убеждая и словом, и личным примером. Для меня весь патриотизм сводится к банальной формуле – начни с себя и с порядка вокруг себя. Просто открой глаза и оглянись. У тебя есть лестничная клетка, лифт, подъезд, двор…
Вспомни, что у тебя есть необходимая линейка механизмов, созданная непосредственно властью, чтобы изменить жизнь к лучшему. Потому что не бывает волшебных варягов, которые сделают так, как нужно. Если пойти этим путем, то может получиться как в известном мультике про тридевятое царство: «– А вы что, и есть за меня будете?! – Ага!». Вот и надо выбирать: то ли они и делать, и есть будут за нас, то ли мы начнем делать это самостоятельно. Люди сегодня стали более активными, это факт. И поэтому многие проблемы сегодня решаются.
– В том числе в ЖКХ, ведь при поддержке государства жители переезжают из аварийного жилья в новые дома, по всей стране строятся энергоэффективные дома, в которых жители платят в два раза меньше за счет того, что там установлены солнечные коллекторы, тепловые насосы и так далее. Как Вы считаете, какие меры необходимо предпринять, чтобы переселить из бараков всех нуждающихся?
– Это одна из злободневных проблем. Я всегда смотрю прямые линии с президентом, пресс-конференции Президента, читаю его интервью. ЖКХ – это тема №1. Я не специалист в этом, рассуждаю абсолютно обывательски, но здесь присутствует совершенно естественное стечение обстоятельств. Мы жили в одной стране, в одной системе координат, в одной экономической модели, а теперь совершенно в другой. Нужно было все перевести на новые рельсы и добиться, чтобы это заработало. Параллельно шли попытки, как удачные, так и не совсем, привить гражданам новое правовое сознание. И это делалось не на почве благополучия, а на почве колоссального обнищания и катастрофы, личной катастрофы людей, когда они были вынуждены в одночасье оказаться в новом мире. Стечение всех этих обстоятельств объясняет, почему до ЖКХ долгое время руки не доходили. Возможности у государства заниматься всеми этими вопросами появились только недавно. И вот сейчас все сошлось: и возможности появились, и необходимость назрела. Очень важно, чтобы сегодня все злободневные проблемы решались государством, муниципальной властью и населением совместно. Это должен быть многосторонний диалог. Иначе может получиться как со многими другими важными вопросами, когда хотели как лучше, а получилось как всегда.

«Есть вещи, которые я называю Судьбой»
– Есть еще одна тема, которую хотелось бы обсудить в преддверии праздника 23 февраля. Для широкой публики исполнение песни «Верните память» на Московском Международном кинофестивале 2017 года стало настоящим событием. Мало кто знает, что автором текста и мелодии этой песни являетесь Вы. Как давно пишете стихи?
– Я не могу сказать, что пишу стихи. Это было бы очень громко сказано. Бывает, что появляются строчки по разным случаям. Это может быть ответ на чье-то стихотворение или просто от сильных эмоций. Вот это был как раз тот случай – трагедия с экипажем российского бомбардировщика, который был сбит над территорией Сирии турецкими истребителями. Сбит, хотя самолет был уже без боекомплекта и явно не представлял угрозы. Это произошло несмотря на то, что информация об этом полете была доведена до турецкой стороны по линии Международной коалиции, которую возглавляют США. Это произошло несмотря на все саммиты, встречи и договоренности с Турцией и хорошие отношения, которые были между нашими странами. И вот когда это случилось, что-то изменилось в жизни. Колоссальная несправедливость настолько возмутила, ранила, разорвала душу в клочья, что родились такие строки. Я вообще не умею играть на музыкальных инструментах, не знаю нот, но как появились стихи, так же появилась и мелодия, которую я записала на диктофон.
– Когда Вы решили ее опуб­ликовать?
– 23 февраля 2016 года я опубликовала свое стихотворение в соцсетях. И люди как будто почувствовали: да это же песня. Я-то знала, что это песня, но никто больше не знал! Мужчины начали мне присылать свои аудиоверсии. Но все было не то, я интуитивно понимала, что должен быть женский вокал. И петь должна женщина, которая через себя это все пропустит так, как будто это трагедия матери, жены, дочери. И спустя примерно год одна женщина – Марала Якшиева мне отправила свой вариант. И в этой версии я что-то такое услышала… Я ей написала в ответ: знаете, у меня ведь есть моя мелодия. Она ее положила на ноты, наиграла и через сутки прислала. Я послушала и поняла: вот, это оно!
– Песня получилась.
– Да. А что делать дальше? Публиковать? Это все-таки черновик. Это была весна 2017 года, март. Затем прошел еще месяц – и совершенно случайно мы пересеклись с продюсером Максом Фадеевым, с которым ранее я никогда не виделась. Обменялись какими-то фразами, и он мне напоследок сказал: «Если я когда-нибудь смогу вам чем-нибудь помочь, обращайтесь». Я набралась наглости и говорю: «У меня есть проект песни, не могли бы вы мне помочь записать ее? Профессионально ее оформить». Направила ему аудиотрек. Он перезванивает ровно через пять минут – столько длился этот трек, и говорит: «Я беру эту песню себе и ее будет исполнять Наргиз». Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. И где-то в начале мая 2017-го он мне прислал вариант этой песни. Ее исполняла девушка – не Наргиз, но в близкой стилистике. Максим сказал, что, когда Наргиз вернется с гастролей, она сама ее запишет. Дальше будет принято решение, где с ней выступить. Но на этом чудеса не закончились! Прошла еще, наверное, пара недель – и мне позвонил Никита Сергеевич Михалков: «Слушай, ты мне что-то рассказывала про свое стихотворение, песню. Можешь направить, я послушаю?». Я говорю: «Зачем?» Отвечает: «Знаешь, мы делаем сейчас кинофестиваль, и я что-то такое ищу и никак не могу найти». Я говорю: «Как-то странно, что Вы это ищете у меня – у нас страна полна продюсеров, композиторов, величайших исполнителей. Вы не там ищете!» Он говорит: «Знаешь, ты скинь». А я еще, помню, спросила: «А у Вас какого числа открытие?» «22 июня». Я: «Так это же День Памяти, скорби…». И я взяла и… скинула ему другую песню. Он перезвонил мне через полчаса и сказал, ну да, песня нормальная. Может быть, мы ее на закрытие возьмем. И все.
– Не подошло?
– Да. И уже повесив трубку, я подумала, что нужно все же рискнуть и направить ему вот ту самую песню. Так и сделала. И тут же, через пять минут, Михалков мне перезванивает и сообщает, что берет ее на открытие кинофестиваля. И говорит, что найдет кого-нибудь, кто эту песню исполнит. Пришлось признаваться: «Никита Сергеевич, ее уже будет исполнять Наргиз». Рассказала про Наргиз, он попросил контакты.
И тут я понимаю, что сейчас вся эта картина, совершенно нереалистичная, растает как дым по одной простой причине. До открытия фестиваля три недели, а у артиста такого масштаба, как Наргиз, график расписан на год вперед. Не может быть, чтобы в этот конкретный день у нее не было бы каких-то обязательств. Звоню Максу Фадееву, рассказываю всю эту историю. Он говорит, дай мне 15 минут. Эти пятнадцать минут были одними из самых запоминающихся ожиданий в моей жизни. Он перезванивает и говорит: «Наргиз будет в Москве. Мы поставили ей в график, и она будет исполнять твою песню на кинофестивале».
– А Вы до этого времени были с Наргиз знакомы?
– Я до этого никогда лично с ней не встречалась. И никогда не общалась лично с Максом Фадеевым. Когда Наргиз вернулась с гастролей, мы проговорили с ней час или полтора по телефону. Я ей рассказала историю написания песни, пытаясь передать все свои чувства, эмоции и переживания. Мне очень хотелось, чтобы Наргиз как бы прожила этот момент на сцене и донесла до зрителя самую суть. Я помню, как набралась смелости и сказала ей: «По моим ощущениям, Вы должны быть в белом, а на заднем фоне не должно быть ничего». В результате все так и получилось: был темный зал. Наргиз вышла и дальше произошло совершенно невообразимое. Я это не видела, это видела уже она и рассказывала потом свои ощущения. Меня же в этот день просто била дрожь до самой премьеры. Было ощущение, что сейчас должно что-то состояться – некий переход из одного состояния в другое. Должно появиться нечто новое, что будет жить уже без меня. Вот точно такие же эмоции, оказалось, испытывала на сцене и Наргиз. В какой-то момент она увидела, как с правой стороны зала – сзади, стала подниматься волна…
– Люди начали вставать со своих мест.
– И это началось не с первых рядов. Я смотрела в записи: эта волна постепенно нарастала… Это невозможно описать словами. Это был момент истины! Мы не сделали ничего, чтобы эту песню как-то раскрутить или продвинуть. У этой песни нет клипа, собственного сайта или промоушена на телевидении. Но недавно я увидела, что ролик в интернете набрал более 12 млн просмотров. Песня стала жить своей собственной жизнью. Ее исполняют в клубах, на площадях, во время маршей, парадов Победы, либо в память о погибшем товарище. И я смотрю периодически в YouTube, как ее исполняют обыкновенные люди. Песню начали даже петь на Украине. На фоне украинских флагов и герба Украины ее спела женщина на каком-то концерте. Мне прислали, например, ссылку на исполнение этой песни девочкой из Абхазии. Получается, что каждый видит в ней что-то свое. Для кого-то это история Афгана. Для кого-то – история контртеррористических операций на Северном Кавказе. Для кого-то – история конкретных десантников. Для кого-то – история Великой Отечественной войны.
Случилось то, что нашими обычными понятиями, земными красками я описать не могу. Ко мне пришла эта песня, а обстоятельства и люди вытащили ее из меня и заставили пройти весь этот путь.
– Удивительная история. Честно говоря, мурашки по коже.
– Абсолютно. Еще раз хочу подчеркнуть, что в этом нет ни малейшей конъюнктуры в принципе. Я не могу Вам объяснить, почему это пришло именно ко мне. Есть какие-то вещи, которые я называю Судьбой. Вот это и есть Судьба.