В ритме революции

100-летний юбилей Октябрьской революции закономерно вызвал волну интереса к этой части отечественной истории. Сразу несколько экспозиций открылись на крупных музейных площадках столицы. На выставке «Авангардстрой. Архитектурный ритм революции» в Музее архитектуры им. Щусева побывал наш корреспондент.

Дом для нового человека
Обшитые красной тканью выставочные стеллажи и стенды от пола до потолка, задрапированные в кумач хрустальные люстры… Для полного погружения в атмосферу революционной эпохи взгляд посетителя не должен упираться в элементы ампирной отделки начала XIX века, характерные для Музея архитектуры им. Щусева. В семи залах – макеты, эскизы, чертежи и карандашные наброски пионеров советского архитектурного авангарда: братьев Весниных, Ивана Леонидова, Константина Мельникова, Моисея Гинзбурга и многих других.
Большая часть экспонатов демонстрируется впервые. Все распределено по типологии: административные здания, промышленные предприятия, жилые дома, спортивные сооружения, зоны быта и досуга. Знакомясь с экспозицией, невольно ловишь себя на мысли, что ты все это где-то уже видел. Тут макет большого нефтеперерабатывающего завода, а там эскиз «Москва-сити». Только на подписях к экспонатам стоят не современные даты, а 20-е годы ХХ века.
На одном из чертежей крупный слоган: «Строим жизнь нового человека!» Сто лет назад они сумели представить себе наш с вами образ жизни. На этом идейном фундаменте наши отцы и деды возвели сотни зданий, которые сегодня считаются классикой советской и мировой архитектуры.
– Прелесть советского авангарда в том, что он был меньше ориентирован на стандартизацию, а больше смотрел в сторону искусства, – рассказывает директор Музея архитектуры им. Щусева Елизавета Лихачева. – Советские архитекторы рассматривали авангард как часть художественного процесса. Авангардисты – это не только архитекторы. Это и художники, и писатели, и кинематографисты. Все взаимосвязано: изучать советский авангард только в архитектуре, только в живописи или только в литературе – это как изучать пальцы одной руки по отдельности. А когда смотришь на это все в комплексе, то понимаешь, что фантастика Александра Беляева или Алексея Толстого с их космическими идеями теснейшим образом связана с Домом Мельникова, Мавзолеем и полетом Гагарина в космос. Потому что это все составные части русского космизма. Возьмите, к примеру, идею архитектора Крутикова, который проектирует космические дома-города, где люди живут и отдыхают, а на работу летают из космоса на Землю. Вроде бы бред. А вот и нет, если посмотреть на эту ситуацию в комплексе. Проблемы урбанизации начались в XIX веке в связи с научно-технической революцией, бурным ростом городов, возникновением больших промышленных районов в крупных городах. Экология жизни резко ухудшается. Проблема дешевого городского жилья встает достаточно остро. К 1914 году становится окончательно ясно, что традиционные подходы к архитектуре и градостроительству уже не работают. Людей некуда селить, нужно строить быстро и качественно…
– Революция и смена социальной формации просто ускорили естественный процесс?
– У нас появился серьезный социальный заказ на такую архитектуру. Государство захотело это строить, стали выделяться серьезные деньги. Возникает идея нового Генерального плана. И на это все, помимо жесткой функциональной необходимости, наложились мечты. У нас появляется Крутиков, затем Леонидов, который проектирует Наркомат тяжелой промышленности. И при этом он прекрасно понимает, что это здание не будет построено, потому что таких технологий еще нет. Он проектирует здание высотой 140 м со стеклянным фасадом. Для того чтобы такое здание не разрушалось, оно должно иметь возможность покачиваться. Для того чтобы при покачивании не бились стекла, они должны быть трехслойными и иметь возможность скользить относительно друг друга.
– Это же современные стеклопакеты.
– Совершенно верно. Такие технологии появились только в 1950-х годах. Леонидов, например, придумал принцип, который сегодня заложен в основу «Москва-сити». Это была очень модернистская архитектура для того времени. При всем при этом все советские архитекторы были людьми, твердо стоящими на ногах. Они решали совершенно практические задачи, что не мешало им фантазировать.
Взгляд в будущее и американский «привет»
Подтверждение словам Елизаветы Лихачевой на выставке «Авангардстрой. Архитектурный ритм революции» можно увидеть буквально на каждом шагу. Сравните, например, проект №122 Якова Чернихова «Дворец-небоскреб» образца 1925 года с недавно достроенным многофункциональным комплексом «Оружейный». А знаменитая Башня Татлина? Проект 1919 года в честь III Коммунистического Интернационала так и не был реализован. Однако в 2002 году в значительно меньшей, но легко узнаваемой форме она поднялась над Москвой на крыше элитного дома «Патриарх» в Ермолаевском переулке.
Мечтая, фантазируя, развивая свои идеи, архитекторы революционных годов не просто предвидели будущее – они его формировали.
– Мало кто знает, но система парового отопления – это часть плана ГОЭЛРО, – продолжает свой рассказ Елизавета Лихачева. – Горячая вода в домах – это побочный продукт производства электричества, поскольку динамо-машины, которые вырабатывали электричество, надо было постоянно охлаждать. И появилась гениальная идея нагретую таким образом воду пускать по домам.
– Известно имя этого гения?
– К сожалению, нет. Там целая группа инженеров работала. Но это гениальная система, которая для нашего климата оказалась самой подходящей. Вообще вся система ЖКХ, которая сейчас существует, – это наследие 20-х годов. Она, может быть, не совершенна в каких-то вопросах, но есть множество положительных моментов, которые хотелось бы сохранить. Уникальность этой эпохи как раз в том, что люди думали не только об архитектуре. Они думали об образе жизни вообще, новой системе жизни горожанина. О том, как гражданин будет существовать в стенах своего дома, за их пределами и так далее.
– Коллективизм превалировал над индивидуализмом?
– Индивидуализм, коллективизм – все это относительно. Например, все считают, что маленькие кухни – это изобретение советских архитекторов. Это не совсем так. Дело в том, что стандартизация размеров жилых помещений – это процесс, который шел повсеместно во всем мире. Нынешняя IKEA – результат этой стандартизации. В школе «Баурхаус» в Веймере (высшее учебное заведение в Германии, существовавшеес 1919 по 1933 годы. – Авт.) было огромное подразделение, которое занималось тем, что сейчас называется дизайном: дизайн мебели, бытовых приборов, пространственный дизайн. В 1937 году в США вышел четырехтомник, посвященный типовому строительству, и вся промышленность страны работала по этим стандартам. Мы говорим о недорогом городском жилье, о малометражных квартирах для небогатых офисных сотрудников в стандартных типовых домах. Там везде маленькие кухни – шесть с половиной метров.
– Знакомый метраж…
– Этот четырехтомник попал в нашу страну в том же 1937 году. Его привезла с собой ездившая учиться строить небоскребы группа советских архитекторов во главе с Борисом Моисеевичем Иофаном. Так что советские стандарты по типовому городскому жилью в многоквартирных домах разрабатывались во многом на основе американских стандартов…

Полный текст можно прочитать в № 2 журнала «Вокруг ЖэКа» за 2018 год