Есть вещи, которые дороже денег

Этот удивительный архитектурный объект вы не найдете в официальном путеводителе по достопримечательностям Казани, но несмотря на это в нем бывает до полутора тысяч гостей ежедневно. Расположенный в 15 минутах езды от центра города в поселке Старое Аракчино, «Храм всех религий» не является культовым сооружением в традиционном значении этого слова. Здесь не проводятся службы ни по православному чину, ни по мусульманскому обычаю, ни по какому-либо другому религиозному обряду. Этот храм – музей, который по задумке авторов должен демонстрировать единство всех существующих в мире религий и культов.
Снаружи все выглядит очень ярко и броско. Купола и башенки затейливой формы, раскрашенные в самые причудливые цвета, чем-то отдаленно напоминают московский Храм Василия Блаженного. На этом внешнем сход­стве аналогии и заканчиваются.
«Храм всех религий» – международный культурный центр духовного единения, созданный двумя самобытными художниками – братьями Хановыми. Старший из них – Ильдар Ханов, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, к сожалению, умер в 2013 году после продолжительной болезни. Младший брат – Ильгиз Ханов, член Союза художников России, руководитель собственной иконописной школы, известный график и реставратор, продолжил уникальное семейное дело.

«Все было предопределено»
– Ильгиз Масновиевич, вы родились в традиционной татарской мусульманской семье. Как так получилось, что вы стали иконописцем?
– Это произошло не сразу. Сейчас понимаю, что все это было предопределено изначально, а в детстве и юности даже представить себе такое не мог. Подумайте сами: татарский паренек из пригорода Казани – иконописец. Даже сейчас звучит странно. Вслед за старшим братом я отучился в художественной школе, затем поступил в Строгановское училище (Московское высшее художественно-промышленное училище имени С.Г. Строганова. – Авт.) и к 27 годам смог его закончить. Много где бывал, массу профессий освоил. В какой-то момент увлекся альпинизмом. Часто с друзьями ходил на Памир и по Кавказу. В 1981 году мы с моим другом Витей Курносовым повели группу на гору Эльбрус. Мне тогда только исполнилось 33 года. И попали мы в очень густой туман. Я от всех отстал и стал плутать, при этом постоянно про себя читая разные молитвы: мусульманские, буддийские, кришнаитские. Все, какие знал. Вышел на ледник, стал по нему взбираться. И вдруг из-под меня выскочил большой снежный пласт. Я повис на руках на ледяном карнизе. Сил уже нет никаких. Внизу пропасть бездонная. Перед глазами стали проплывать картины из детства: мама, папа, брат, родной дом… Последнее, о чем успел подумать: «Господи спаси!»
Вдруг вокруг меня появилось очень красивое золотое свечение, а в ушах зазвучала прекрасная музыка. И явился мне образ Иисуса Христа, как на иконе «Преображение Господне». И спрашивает он меня: «Что ты не успел сделать?». А я в ответ говорю первое, что пришло мне тогда в голову: «Не успел поесть помидоры «бычье сердце» с лавашем. Никогда их в жизни не пробовал». И тут какая-то огромная сила хватает меня за шкирку и вытягивает на карниз, на котором я висел. Сам я это сделать никак не мог, обессилел совсем. А тут у меня такой необыкновенный подъем наступил, состояние высочайшего полета. Я полежал немного на этом выступе и пошел дальше подниматься на вершину. Там встретился с группой альпинистов. Они мне говорят: «Ты откуда здесь взялся? С неба свалился?» Оказалось, что я без всякого специального снаряжения один поднялся по маршруту высшей категории сложности, по которому даже опытные альпинисты не рискуют ходить. Мне все тогда говорили, что я могу себе новое имя придумывать, так как у меня второй день рождения. Но я после того случая остро понял, что Господь любит искренность. И с тех пор живу с этим знанием. И пишу иконы скоро уже сорок лет как. За это время создал более 80 иконостасов и свыше 1000 отдельных икон.
– В каких городах находятся церкви с вашими иконостасами?
– Все не вспомнить. От Смоленска до Петропавловска-Камчатского, от Архангельска до Анапы. У меня на этой почве натурально крыша поехала. Нормальный человек стал бы бесплатно столько иконостасов писать? Он один бы раз написал, ему не заплатили, и он бы пошел другим делом заниматься. А я снова и снова брался за эту работу.
– И часто вам не платили?
– В 99 % случаев. Обычно настоятели храмов просто обещали за меня помолиться… Но мне все равно было. Я был идейный. А сорок лет назад за иконопись еще и государство преследовало. Специальные органы вызывали, беседовали. Даже били, бывало. Но меня очень выручала одна знакомая добрая женщина. У нее сын был генералом КГБ. Она ему сразу звонила, когда меня приходили арестовывать, и по его звонку меня всегда сразу отпускали. Много таких случаев было…

«Место силы – сам человек»
– Что для вас икона?
– Говоря современным языком, для меня это как чистый компьютерный диск, на котором записаны гигабайты информации. Всегда можно подсоединиться к ней через молитву и узнать, что за человек ее писал, сколько людей к ней потом обращались и о чем они просили.
– Получается, это намоленное «место силы»?
– Место силы – это сам человек. Все остальное от лукавого. Чудеса в нашем мире есть, но на них нельзя спекулировать. У каждого свой опыт и каждый человек Богу подобен. Все зависит от того, какую ты себе задачу ставишь. Между Богом и тобой нет разницы. Только Бог знает, что он Бог, а ты нет. Например, у меня получается лечить людей молитвой. Но для этого мне надо было 50 лет заниматься йогой, ходить в Гималаи, прочитать массу духовной литературы. Я изучил православие от корки до корки, хорошо знаю многие другие мировые религии. И поэтому могу в этой сфере что-то говорить и делать. Это все следствие моего духовного опыта.
– Как у вас с братом возникла идея построить Храм всех религий?
– Я, когда вернулся из того памятного восхождения на Эльбрус, сразу рассказал о случившемся со мной брату Ильдару. И про мои молитвы на всех языках и про явление Господа. А он всегда был выдумщик и как раз тогда на нашем участке новую художественную мастерскую строил. И сделал над ней два купола. На одном крест православный установил, а на другом исламский месяц. Получилось очень красиво. Так и пошло. Сейчас это уже полноценный музей, в котором представлены почти все основные мировые религиозные направления и культы, в том числе и давно исчезнувшие. Самым красивым залом я считаю египетский. Очень хорошо получился зал Кришны. А еще мы разместили у нас легендарный «Краеугольный камень веры». Это квадратный зал пять на пять метров. Пол и потолок в нем зеркальные, а по периметру расположены иконы. И постоянно звучит православная музыка. Ощущения удивительные. Словами не передать. Это просто нужно видеть.
– Какого стиля вы придерживаетесь, когда пишете иконы?
– Открою вам секрет: по цветовой гамме – это чистый Анри Матисс. Все его самые знаменитые творения выдержанны в красных и зеленых тонах. Я думаю, это связано с тем, что он был очень хорошо знаком с канонами создания православных икон. Откуда? Он был женат на русской. Удивительно, но у четырех величайших художников ХХ века – Пикассо, Матисса, Леже и Дали – были русские жены. И они наверняка держали у себя дома старинные иконы. И скорее всего не одну. Отсюда и происходит такое интересное сочетание красного и зеленого, которое встречается только в православной иконописи. Вся магия Матисса держится на этом. Он просто творчески это переосмыслил. Впрочем, как и Пикассо.
– А откуда вы брали образы святых для ваших иконостасов?
– Обычно я ложился спать и ночью видел иконостас во всех деталях и подробностях. Если ты идешь по жизненному пути с Богом в сердце – да, это тяжело, да, тебя пинают, обворовывают, – но Господь тебя никогда не оставит. Христос – это потенциал, который сидит в каждом человеке, потому что сам человек – его образ и подобие. Наша вера внутри должна быть как сталь, что бы с нами ни происходило. Жизнь нас всегда проверяет на прочность и только от нас самих зависит, будем ли мы стойкими или будем стелиться перед всеми, как трава перед ветром.
– Я читал, что три года назад у вас в храме был серьезный пожар?
– Да. Тогда сгорело все, что могло сгореть. Поздно ночью пришли пять человек, облили все бензином и подожгли.
–Виновников нашли?
– Настоящих нет. Во всем обвинили сторожа, который якобы был пьян, все поджег и при этом сам сгорел в этом пожаре. Грустно все это. Еще печально, что в огне погиб весь наш семейный архив и многие работы моего брата. Их уже не восстановить. А наш храм мы с помощниками уже почти полностью отреставрировали.
– Как вы считаете, в наших людях больше плохого или хорошего?
– Люди у нас очень хорошие, добрые, отзывчивые. Всегда придут на помощь. Мы очень цельный, мудрый, великий народ. От Ленинграда и до Камчатки, везде, где я работал, часто все приходилось начинать с нуля. И всегда находились люди, которые появлялись рядом, впервые брали в руки кисти, краски, топоры, стамески и начинали мне помогать украшать Храмы…

Полный текст можно прочитать в №4 журнала «Вокруг ЖэКа» за 2020 год

Андрей Пучков