Уроки японского для русского Сахалина

Люди не могут существовать без воды и тепла. Испокон веков человек обустраивал себе защищенное от холода жилище около источников влаги, либо предпринимал усилия для подведения воды поближе. Археологи регулярно обнаруживают в разных местах планеты доисторические водоводы. Самые древние, возрастом около 4000 лет, сделанные из дерева и глины, откопаны в Пакистане и в Египте. Много коммунальных артефактов имеется и на территории современной России, в том числе до сих пор функционирующий деревянный водовод XII века в Великом Новгороде. Интересны и старинные элементы коммунальной структуры, имеющиеся на далеком острове Сахалин.

Дерево и свинец
Первая современная водопроводная система в Японии была построена в 1887 году в Иокогаме с использованием поверхностных вод, очищенных песчаным фильтром. К 1900 году трубопроводное водоснабжение охватило семь городов островного государства.
После того как по условиям Портсмутского договора Россия уступила часть Сахалина южнее 50-й параллели северной широты, японцы в 1907 году начали укладывать водопровод и в городке Тоёхара («плодородная долина» на японском; до 1905 года село Владимировка, а с 1946 года – Южно-Сахалинск), объявленном столицей нового губернаторства Карафуто. Использовали бамбук и лиственницу. Бамбук ввиду особенностей строения не впитывает воду и практически не подвержен гниению, а у лиственницы из-за долгого роста годичные кольца расположены очень близко друг к другу – соответственно, дерево обладает высокой плотностью и прочностью. При контакте с сыростью лиственница тоже не гниет – содержащиеся в стволе смола и камедь превращаются в камень. А еще из-за специфической смолы лиственницу не едят насекомые. Вот из такого материала на глубине от метра до полутора японцы проложили деревянные короба и трубы в крупных населенных пунктах Сахалина. Забор воды производился с помощью бочек. Зимой трубы часто перемерзали, и подача воды прекращалась.
В октябре 1924 года в Тоёхаре вступил в строй новый водопровод общей протяженностью 33 210 м, рассчитанный на население в 30 тыс. человек. В 1929–1932 годах он неоднократно усовершенствовался. Видимо, в тот период в земле деревянные коммуникации дополнили свинцовыми трубами.

Японский губернатор на советском хозяйстве
В наши дни то в Южно-Сахалинске, то в Холмске коммунальщики, ликвидируя аварии, то и дело натыкаются на японские коммуникации, снабжающие здания водой и отводящие уличные стоки. Ремонт «раритетов» минимален – свинцовые оголовки плющат, в деревянные трубы вбивают клиновые заглушки. Иначе никак: ни у кого не сохранилось схем проложенных в начале XX века водопроводов и ливневок. Износ старых сетей, включенных в общую систему, в СМИ и соцсетях объявляют чуть ли не главной причиной высоких (до 50%!) водопотерь.
Странно об этом слышать, если знать, что после окончания Второй мировой войны, когда Сахалин полностью вернулся в состав СССР, на посту губернатора Карафуто продолжал пребывать Оцу Тосио. Опираясь на приказы советского руководства, он руководил почти двумя тысячами японских чиновников. Переходный период длился с сентября по конец декабря 1945 года, за это время вполне можно было принять все дела и техническую документацию. Тем более, что все фиксировалось. Например, в документах СНК СССР №263 от 2 февраля 1946 года сообщается: «Ни в одном из городов Южного Сахалина фекальной канализации не имеется, существует ливневая водосточная сеть в шести городах, имеющая выход непосредственно в реки». Послевоенные архивы также свидетельствуют, что советские власти получили данные о протяженности и цене коммунальной инфраструктуры. Например, водопроводная система длиной 27,3 км оценивалась в 3 406 тыс. руб. Для эксплуатации существующих водопроводов и канализации в семи городах были созданы специальные хозрасчетные конторы, в которых трудились японцы, начиная от инженеров и техников и кончая линейными водопроводчиками.

Старинный кирпич
– Эти бумаги мы нашли в старых шкафах нашей организации, – ветеран коммунального хозяйства Сахалина Сергей Стрельцов раскрыл передо мной большую как скатерть схему, аккуратно вычерченную на синей кальке. На момент нашего знакомства он работал инженером одной из центральных котелен Южно-Сахалинска, находящейся на улице Бумажной.
В столице региона я остановился в гостинице на улице Милицейской (на ней с начала советского периода располагались региональные правоохранители, а теперь ФСО и ФСБ). Если перейти по Милицейской мост через городскую речку Рогатка (при японцах – Тамагава), то как раз и окажешься на Бумажной улице. Даже гадать не надо, что она получила название от построенного на ней в 1917 году корпорацией Одзи (ныне крупный мировой производитель) бумажного комбината. Краеведы считают, что именно из-за технологической потребности предприятия в стабильном объеме воды в верхнем течении речки соорудили пруд Одзи («принц» на японском), который сейчас является местной достопримечательностью и называется Озеро Верхнее. Говорят, именно из него до сих пор подпитываются аутентичные японские водоводы.
– Вообще водоснабжение Тоёхары осуществлялось из трех источников. Где точно они располагались, вряд ли кто сейчас вспомнит, – рассказывает Стрельцов. – В 1947 году в Южно-Сахалинске был построен новый водопровод, протяженностью около трех километров. Население тогда в основном пользовалось уличными водоразборными колонками. С 1949 года водопровод довели до жилых микрорайонов и к 1950 году протяженность городской сети достигала 51 560 км.
Бумажный комбинат в 1957 году ликвидировали. Но часть его производственного комплекса до сих пор продолжает снабжать город теплом и горячей водой.
– Смотрите, вот котел, вот насос, а это – резервуар. Только текстовое описание сделано иероглифами, – продолжает показывать мне бумаги вековой давности Стрельцов. – Вот фотография японских сотрудников около турбины. Дата – 1926 год. А эта папка «Водоснабжение. ТЭЦ №2» – уже первая советская документация: в ней заметки отечественных инженеров, по-русски описывающих функционал японского оборудования.
«На сладкое» Сергей Иванович приготовил мне… кирпич:
– Антиквариат! Такими облицовывались трубы нашей котельной.
На постеле тиснение: «SHINAGAWA». Это марка известного сейчас далеко за пределами Японии поставщика огнеупорных материалов. А начинал основатель фирмы с учебы у европейцев, обнаруживших в конце XIX века на Дальнем Востоке качественную глину. Как видим, японцы умеют перенимать знания и успешно применяли их, в том числе на Сахалине.
Задвижка в разрезе
Недалеко от котельной с трубой, обложенной столетними кирпичами, находится и главное предприятие Южно-Сахалинска, обеспечивающее подачу городу питьевой воды, отвод стоков и канализирование. Старожилы-мастера показали мне вполне пригодные к эксплуатации фланцевые задвижки, использовавшиеся еще водопроводчиками Карафуто. На корпусах, как и положено, иероглифы.
Принцип устройств, перекрывающих течение воды, остается неизменным тысячи лет. В описаниях сооружений и построек Древнего мира – в частности, Египта и Рима, есть упоминания об использовании поворотных и дисковых клапанов в системах водоснабжения.
Огромный скачок в развитии арматуры произошел в XIX веке в годы промышленной революции, когда были изобретены первые клиновые и параллельные задвижки. Тогда запорные устройства были только металлические с необрезиненным клином. С помощью сальника, подтянутого болтами, герметизировали шпиндель. В связи с несовершенной системой окраски задвижки часто подвергались коррозии, и чтобы повернуть маховик, требовались большие усилия.
В 1958 году одна австрийская фирма изобрела новаторскую упруго-запирающую задвижку, которая имела обрезиненный клин. Как написано в технических справочниках, «это стало совершенно новой технологией, и все международные стандарты подверглись изменениям. Усовершенствованная задвижка абсолютно не требовала технического обслуживания, а специальный шток в комплекте позволил навсегда отказаться от колодцев».
Кроме того, сама конструкция запорной арматуры в последние годы неоднократно модернизировалась – для производства применили более прочные марки металла, затворы снабдили герметизирующими прокладками, внутренние и внешние поверхности подвергли специальной обработке, уменьшили монтажную длину изделий и т.д. и т.п.
Так что сохранившиеся у коммунальщиков Сахалина японские задвижки, несмотря на отсутствие ржавчины и визуальных изъянов, уже не востребованы – они морально устарели. В мастерской мне показали их в разрезе – используют в качестве наглядного экспоната для обучения начинающих специалистов ЖКХ.

Колесников в Корсакове
Много лет является наставником молодежи главный инженер МУП «Тепло» Корсаковского городского округа Константин Колесников. Родившийся в 1946 году, он всю свою сознательную жизнь посвятил коммунальному хозяйству. Начинал в 1973 году на материке. С 1997 года – во втором по величина городе островной области.
Отсюда, собственно, и пошла российская история Сахалина. Но сначала на этой земле в 1643 году высадился голландец Де Фриз. В 1679 году в ближайшем к Хоккайдо поселении айнов появились переплывшие пролив японцы. В 1807 году их базу на берегу незамерзающей бухты разорили матросы с воспетых в советской опере парусников «Юнона» и «Авось». Вместо японского поселения русские основали Муравьевский, а потом, в 1869 году, – Корсаковский пост. Российское укрепление быстро разрослось и стало статусным. В 1890 году его около месяца использовал в качестве резиденции осматривавший остров Антон Чехов. «Жителей в Корсаковском посту 163: 93 м. и 70 ж., а со свободными, солдатами, их женами и детьми, и с арестантами, ночующими в тюрьме, наберется немного более тысячи. Хозяйств 56, но все это хозяйства не деревенские, а скорее городские, мещанские; с сельскохозяйственной точки зрения они представляются совершенно ничтожными», – указал Антон Павлович в своих путевых заметках, оформленных в книгу «Остров Сахалин».
В 1905 году по итогам русско-японской войны Корсаковский пост японцы сделали центром гражданского управления, а затем губернаторства Карафуто. Через три года эти функции перешли к Тоёхаре, а портовый город, называвшийся самураями Кусункотан, 31 марта 1908 года после объединения с деревней Поро-ан-Томари («большая гавань» на айнском) был переименован в Оодомари. Российское название вернули только 5 июня 1946 года. Любопытно, что советские власти после Второй мировой проглядели или посмотрели сквозь пальцы на то, что важный населенный пункт получил в итоге имя в честь царского губернатора Восточной Сибири Михаила Корсакова.
Здесь, в Корсакове, мы и познакомились с инженером Колесниковым.

Копейка на ребре
В 1914 году в Оодомари уже упомянутая выше фирма «Оджи» открыла целлюлозно-бумажный завод – первый из восьми строившихся японцами на острове. На предприятии функционировала тепловая электростанция. Как и в других населенных пунктах Сахалина, завод был основным поставщиком коммунальных ресурсов и работодателем округи. После окончания Второй мировой оборудование было частично разобрано и вывезено японцами в метрополию. В 1948 году советские власти производство реанимировали и переориентировали на выпуск гофрированной тары. Предприятие в качестве градообразующего успешно процветало до развала Советского Союза. В 1990-х спрос на просмоленную картонную упаковку в стране упал, производство кануло в Лету. Сбереглась только котельная с высоченной трубой, наблюдаемой практически из любой точки Корсакова.
– От трубы и пойдем, – начал Колесников экскурсию по старой котельной. – Всего здесь пять котлов, работающих на угле. Топливоподача еще времен Карафуто – антрацит засыпается в бункер с помощью скипового подъемника.
Константин Петрович уверенно шагает по слабоосвещенным лабиринтам японской постройки, а я постоянно озираюсь по сторонам, чтобы не удариться головой об угол какой-нибудь железяки или не оступиться в открытый проем или в воду.
– Система золоудаления здесь открытая, – объясняет Колесников, ловя мой вопросительный взгляд, вызванный перешагиванием внутри котельной желоба, по которому бежит ручей. – Поэтому вода непрерывно смывает копоть и самотеком уносит за пределы. Водозабор, питающий предприятие, тоже остался от японцев. Вода идет по вековым бетонным трубам, отстаивается в специальных бассейнах и только потом поступает сюда.
Надежность японских изделий ветеран объясняет педантичностью, с которой жители Страны восходящего солнца что-то делают. Например, если положено промывать щебень для бетона один час, то даже визуально чистую фракцию японец все равно будет промывать ровно 60 минут.
– Однажды, еще при СССР, пожар повредил работавшую на нашей ТЭЦ японскую турбину 1908 года выпуска. Взамен привезли ротор, изготовленный один в один, но на советском предприятии. Наши энергетики никак не смогли его запустить, – вспоминает ветеран. – Обратились в офис производителя. Японцы попросили сообщить серийный номер изделия, после чего прислали оригинальную деталь. Заработало! И знаете, как приехавший японский специалист проверял центровку? На подшипник ставил ребром медную копейку: если не падает, то принимается…

Пространство не любит пустоты
Мы вышли из ветхой угольной котельной. Рядом с остатками японского коммунального хозяйства сегодня уже выросло светлое здание новой российской газовой котельной. У нее не одна кирпичная почерневшая труба, а сразу несколько высоких блестящих стальных газоотводов. Теплоснабжение Корсакова и всего Сахалина активно переходит на голубое топливо. Также и с водоснабжением – за него на острове с 2022 года стала отвечать новая компания-концессионер. Поэтому коммунальные проблемы жителей единственного островного региона России скоро совсем уйдут в прошлое. С годами исчезнут и атрибуты Карафуто. Символично, что с японского название губернаторства можно перевести как «пустое пространство». Следы пребывания японцев на Сахалине давным-давно прошли. Россиянам пора активно занимать и развивать пустое экономическое пространство на своей территории. 

Александр Шарашкин