Большой ремонт в Джакарте

Седеющий европеец прошел по каменному мосточку, перекинутому через неширокий канал, и остановился перед запертыми воротами. По всему было видно, что хозяев в особнячке нет. Иностранец присел на колено, несколько раз перекрестился и застыл в согбенной позе.
За ним с откровенным интересом наблюдали десятки торговцев с улицы Сурабая. Это самый колоритный туристический маршрут индонезийской столицы, описываемый во всех справочниках Джакарты как торговый променад под открытым небом, протянувшийся вдоль затейливых лавок с оглушительным набором всяческого антиквариата.
Очень может быть, что торговцы постарше признали в европейце того молодого человека, что четыре десятка лет назад вселился в этот особнячок и прожил в нем шесть лет. С тех пор он здесь не был. С тем большей сладостно-томительной грустью иностранец предавался воспоминаниям о тех годах и о перестройке, которую он затеял в этом доме…
Политическая целесообразность
Седеющий европеец – это я, автор этих строк. В начале 1970-х я был направлен в Джакарту в качестве заведующего отделением ТАСС в Индонезии. К тому времени эта крупная азиатская страна уже несколько лет была под властью военных. Это произошло после того, как президент-популист Сукарно – кстати, один из основателей Движения неприсоединения – долгие годы лавировал между генералами и Компартией, самой крупной в Азии после Китая. В расчете преодолеть двоевластие и управлять страной напрямую коммунисты предприняли попытку государственного переворота. Она была беспримерно жестоко подавлена группой генералов, которые и стали управлять страной. Беспрецедентно тесные отношения Индонезии с СССР были накрепко заморожены. И оттаивание не просматривалось.
Нашему коллективу было поручено восстановить отношения с индонезийским национальным телеграфным агентством АНТАРА. В свое время во дворе виллы, где располагалось отделение ТАСС, была даже установлена высоченная антенна, а у ее подножья – радиостанция, принимавшая московские материалы для их последующей передачи в местное агентство. Теперь им руководил генерал, который весьма скептически относился к любым контактам с «советскими» и не был склонен распространять в стране материалы из Москвы.
Мы же, «советские», уяснили, что делу могло бы помочь установление личных контактов, а они в генеральских кабинетах не складывались. Желательно было вовлекать генералов, курирующих СМИ, в неформальные отношения. Скажем, приглашать их с женами на маленькие коктейль-встречи в отделение ТАСС.
Но в то время индонезийское представительство советского телеграфного агентства едва ли подходило для таких встреч. Старое, еще голландской постройки, одноэтажное здание о пяти комнатах. Высоченные шиферные потолки, на которых резвились маленькие прыткие ящерицы. Невзрачная прихожая, которая и была как бы представительской комнатой. Из нее дверь вела в помещение с телетайпами. А другая дверь – в комнату, которую условно можно было назвать столовой. Условно, потому что между ней и кухней была спальня с санузлом. Гостю пришлось бы пройти через нее, чтобы оказаться в туалете. Непрезентабельно все это было.
Мы начали переписку с руководством ТАСС: мол, не корысти ради, а для придания зарубежному советскому информационно-пропагандистскому учреждению представительского вида следовало бы здание перестроить. Во главе угла политическая целесообразность! Этот посыл у нас срабатывал во все времена. В итоге в квартальную смету отделения Центр заложил соответствующую сумму.
Шабашники по-индонезийски
Генерал – владелец соседнего дома порекомендовал двух работяг, которые недавно делали у него перепланировку. Не фирма, а так – шабашники. Но работу мы посмотрели – парни сделали нашему соседу, как сейчас бы сказали, «евроремонт».
Был составлен контракт. Мы его заверили печатью отделения, а рабочие – подписью и отпечатками пальцев. Нотариусу показалось это ­неубедительным: по его словам, работяги должны представить справку о неучастии в недавнем коммунистическом путче. Где взять такую справку? По мнению нотариуса – в русском посольстве. Дескать, такие-то в числе связей посольства не значатся. Понятно, что такой дурацкий документ посольство выдавать не будет. Помог сосед-генерал. Он служил в каких-то спецслужбах (а тогда в Индонезии все служили в каких-то неведомых спецслужбах или были их жертвами). Но личные отношения, подкрепленные совместными играми наших маленьких сыновей – участки-то были рядом – сделали свое дело. Генерал изготовил справку: такие-то в путче не участвовали, новой Индонезии преданы, работать на коммунистическом объекте им не возбраняется, о своих беседах с русскими будут докладывать.
Вместе с работягами мы составили план перекройки внутренних помещений. Была разобрана стена, отделявшая прихожую от условной столовой. Образовалось просторное помещение, в котором могли бы разместиться до полутора десятков гостей. Но ему еще предстояло придать представительский вид. Индонезийцы работали споро и профессионально. И при этом очень аккуратно: кирпичи, щебенку и прочий мусор сразу же выносили наружу и сгружали в кузов велорикши, который за небольшую мзду все это куда-то отвозил. Каждый вечер после окончания работ они начисто мыли все помещения.
За другой дверью теперь уже бывшей прихожей находился наш офис с телетайпом, сейфом и рабочими столами. Все это было перенесено в другое помещение, а это превратили в кухню. Теперь нам не надо было ходить за каждой ложкой-вилкой через спальню на кухню. А на случай приема гостей тоже все было под рукой.
Стены представительского помещения отделали панелями под дерево – тогда это было модно. Причем вход на новую кухню прикрывался скользящей дверью с такими же панелями – в придвинутом положении она была заподлицо с общей стеной.
Перед облицовкой стен в одной из них, выходившей на задний двор, сообразительные индонезийские мастеровые пробили дверной проем и с внешней стороны, не нарушая архитектонику дома, пристроили к нему достойный санузел. Теперь гостей не нужно было провожать через нашу спальню в туалет.
Был приобретен мощный наружный кондиционер. Индонезийцы сами смастерили воздуховод и укрепили его под потолком. Там же установили вентиляционные короба с принудительной вытяжкой для отвода табачного дыма. Все эти инженерные коммуникации мы замаскировали подвесным потолком из тисненых узорчатых гипсокартонных плат небесно-голубого цвета. Несколько плат наши мастера превратили в ажурные вентиляционные решеточки. К части из них заранее была сделана подводка от кондиционера, а к остальным – от вытяжки. Наконец, черный цементный пол, напоминавший покрытие в общественном туалете, индонезийцы устлали модным тогда ковролином темно-синего цвета. Это гармонировало с колером подвесного потолка. И в довершение всего они выложили из декоративных кирпичей маленькую барную стойку, придававшую помещению совсем уж представительский вид.
Потребительский рай
Понятно, что все эти работы требовали цикличного приобретения стройматериалов и сантехники. Разумеется, у обоих рабочих не было своего транспорта – они приезжали на велосипедах. Чтобы придать работам должную динамику, я усаживал наших мастеров в автомашину отделения и привозил на строительные рынки, где мы совместно подыскивали необходимые материалы. Те, что не умещались в машину, отправлялись по нашему адресу на велорикшах, а то и на грузовичках.
О, что за чудо были тогда джакартские строительные рынки! Перед глазами гражданина Советского Союза с его тогдашним дефицитом всего и вся представал поистине потребительский рай. Думалось: наших бы дачников сюда… Товарное изобилие там наступило после свертывания эры сукарновского квазисоциализма и развертывания рыночной экономики. Буйство потребительского рынка в Индонезии 70-х годов автор этих строк рискнул бы сравнить с лавинообразным нарастанием предложения товаров и услуг после образования постсоветской России.
Иногда при прохождении сквозь товарные ряды, заваленные стопроцентным ассортиментом для любого, кто задумал строиться или делать ремонт, в глаза бросались такие диковинные вещи, что у нас тут же возникали новые идеи, и мы на месте модифицировали план работ на следующий день…

Полный текст можно прочитать в № 9 журнала «Вокруг ЖэКа» за 2016 год