Александр Скрябин: Прометей музыки

В тихом московском переулке между старым и Новым Арбатом, буквально в нескольких шагах от Театра им. Вахтангова, стоит небольшой старинный особняк. При всей своей внешней неприметности он хорошо известен всем знатокам и ценителям эпохи Серебряного века. Первое упоминание о дворянском доме на этом месте относится к 1802 году. Во время Отечественной войны 1812 года усадьба почти полностью сгорела, но впоследствии была восстановлена. В 1903 году дом капитально обновили, придав ему современный вид. Его хозяином в то время становится приват-доцент Московского университета, российский филолог-классик Аполлон Аполлонович Грушка, который жил в пятикомнатной квартире на первом этаже. А весь второй этаж, начиная с 1912 года, арендовал великий русский композитор и пианист, один из ярчайших представителей символического направления в музыке Александр Николаевич Скрябин.
– Для тех времен это была очень современная семикомнатная квартира, – отмечает заведующий отделом научной работы Мемориального музея А.Н. Скрябина, музыковед и текстолог Владимир Витальевич Попков. – Здесь были электричество, канализация, водопровод, паровое отопление. Более того, в квартире был собственный телефон – большая редкость в ту пору. Скрябин хотел жить именно в районе Арбата, но не на самой улице, потому что там всегда было очень шумно – ходили трамваи, ездили извозчики, а предпочитал такие тихие улочки. Плюсом ко всему в доме всего две квартиры, сосед на первом этаже – филолог, а значит, шуметь не будет. И еще один немаловажный момент: когда Скрябины здесь поселились, дому было всего 10 лет. По тем временам это была новостройка, и стоила аренда квартиры, соответственно, недешево – 2000 царских рублей в год.
– А почему такой прекрасный дом Скрябину было просто не выкупить?
– Эпоха Серебряного века – это время расцвета так называемых «доходных домов». Снимать жилье было выгоднее, чем приобретать его в собственность. Вторая причина: у Скрябина не было средств, чтобы купить такой дом. С точки зрения ежегодного дохода Александра Николаевича можно было считать состоятельным человеком. От одних издателей его произведений он получал по 5000 рублей и более. Плюс к этому активная концертная деятельность. В то же время, если говорить про последний период его жизни, только известному дирижеру Сергею Кусевицкому он был должен больше 11 000 рублей. Расходы превышали доходы, поэтому покупка недвижимости в планы композитора явно не входила. В новую квартиру в 1912 году Александр Скрябин въехал не один, а со своей большой семьей: второй женой Татьяной Федоровной Шлёцер, детьми – Ариадной, Юлианом и Мариной, а также мамой супруги Марией Александровной.

Пианист-вундеркинд и друг Рахманинова
– После смерти матери Александра Николаевича его тетя Любовь Александровна Скрябина взяла на себя заботу о младенце и фактически заменила ему мать, – рассказывает внучатый племянник великого русского композитора, президент Фонда А.Н. Скрябина, член Союза композиторов России, кандидат исторических наук Александр Серафимович Скрябин. – Мама композитора Любовь Петровна Скрябина, в девичестве Щетинина, была потрясающей пианисткой. Она училась в Петербургской консерватории в одно время с Петром Ильичом Чайковским, аккомпанировала известной оперной певице XIX века Анне Хвостовой и сама с успехом гастролировала. Но вскоре после рождения Александра Николаевича заболела чахоткой и буквально через год умерла. По линии отца большинство Скрябиных были военными и получали начальное образование в кадетских корпусах, в основном в московских. Отец композитора Николай Александрович учился в Московском университете, а также на кафедре восточных языков при Азиатском посольстве, и впоследствии трудился в Министерстве иностранных дел, был дипломатом.
– А когда у Александра Николаевича впервые проявилось музыкальное дарование?
– Очень рано. Будучи трехлетним ребенком, он уже начал тянуться к роялю. В пять лет свободно подбирал на инструменте сложные музыкальные произведения. Все это, конечно, передалось ему от матери. Так как он был Скрябин, то, соответственно, и его определили во 2-й Московский кадетский корпус, который он окончил в 1889 году. Однако военное поприще его нисколько не интересовало. В это время у него уже было много сочиненных им музыкальных пьес и произведений. Скрябин начинает брать частные уроки фортепиано: сперва у Георгия Эдуардовича Конюса, затем у Николая Сергеевича Зверева, у которого в это же самое время учился Сергей Васильевич Рахманинов.
Параллелей в судьбе Скрябина и Рахманинова – двух великих композиторов и пианистов конца XIX – первой половины ХХ века, очень много. Они в одно время поступили в Московскую консерваторию, учились у одних и тех же преподавателей, определенное время у них даже был один импресарио. Оба считаются классиками, внесшими не­­оценимый вклад в сокровищницу российской и мировой музыкальной культуры. Но если Рахманинова современники считали музыкальным «демократом», продолжателем творческого наследия Чайковского и Римского-Корсакова, то Скрябина чаще называли «аристократом» от музыки, наследником идей Шопена, Листа и Вагнера.
– Наверное, они очень интересно смотрелись рядом: почти двухметровый Рахманинов и невысокий (164 см), субтильный Скрябин. Однако совершенно точно, что они дружили. Сергей Васильевич бывал частым гостем в доме Александра Николаевича. Они обсуждали свои произведения, вынашивали творческие планы. Бывало, спорили друг с другом, но это были искренние дружеские отношения, – рассказывает Владимир Попков.
– Все истории о якобы существовавшем соперничестве и вражде между Скрябиным и Рахманиновым – это выдумки журналистов, причем еще того, дореволюционного времени. Я занимаюсь исследованиями биографии Александра Николаевича уже больше 30 лет и могу вам точно сказать, что никакой вражды между ними никогда не было. На самом деле они были сотоварищами, если пользоваться определением из словаря Даля. Вот вам только один подтверждающий факт: когда в 1915 году Скрябин умирает, а его супруга остается без средств к существованию, тогда стали организовываться концерты по сбору денег в помощь семье композитора. И больше всех таких концертов сыграл именно Сергей Васильевич. Впоследствии во все свои концертные программы и выступ­ления он обязательно включал что-нибудь из Скрябина, – отмечает Александр Серафимович.
Мемориальный музей А.Н. Скрябина – это уникальный уголок старой дореволюционной Москвы, совершенно непостижимым образом дошедший почти нетронутым до наших дней. Практически все экспонаты в нем подлинные. Картины, книги, рукописи – здесь бережно хранится все то, чего когда-то касались руки великого композитора. Центральное место экспозиции, конечно же, занимает рояль. Старинный «Бехштейн», созданный в 1911 году и через год официально подаренный композитору представительством фирмы в России. На этом инструменте помимо самого Скрябина играли С.В. Рахманинов, В.В. Софроницкий, В.С. Горовиц, С.Т. Рихтер. Из ныне здравствующих музыкантов – Николай Луганский, Владимир Юровский, Юрий Башмет и многие другие.
Несмотря на солидный возраст инструмент до сих пор находится в очень хорошем состоянии. На нем регулярно играют юные музыканты, стипендиаты конкурса имени А.Н. Скрябина.

«Сонату сочинил. ­Осталось только записать»
– То, как именно творил Скрябин, лучше всего иллюстрируют его собственные слова, – продолжает рассказ музыковед Владимир Попков. – Однажды на вопрос, как идут дела над новой сонатой, Александр Николаевич ответил: «Сонату сочинил, осталось ее только записать». Со стороны людям могло показаться, что он импровизирует, но на самом деле все всегда точно просчитано заранее. Это хорошо видно по сохранившимся черновикам. Очень интересно наблюдать, как рождались его гениальные произведения. В малых музыкальных сочинениях все обычно шло от рояля к бумаге. Но в крупных симфонических произведениях все происходило в точности наоборот: от бумаги, от четко и жестко просчитанной формы, которую он обычно записывал цифрами или просто отсчитывал количество тактов черточками над нотной строкой. И только когда у Александра Николаевича складывалась идеальная сферическая форма, только тогда он начинал сочинять музыкальную составляющую.
– Это была его индивидуальная техника?

– У некоторых его современников была похожая концепция. Но при всех его новациях Скрябин всегда придерживался строгой консервативности в форме произведения. Чем революционнее мысль, тем жестче должна быть конструкция, иначе слушатель может ничего не понять. В эпоху Серебряного века композиторы постоянно искали новые формы выражения. Этот процесс шел двумя путями. Во-первых, когда гармония теряет свою функциональность и начинает восприниматься как краска. Получается что-то похожее на то, как отдельные мазки в живописи только при взгляде со стороны складываются в общую картину. Это направление импрессионизма, характерным представителем которого является Клод Дебюсси. А во-вторых, попытка максимального усложнения гармонии и музыки в целом. По этому пути шли Вагнер, Скрябин и другие композиторы рубежа веков. Но усложнять до бесконечности нельзя, есть предел. И тут опять два варианта: или возвращаться обратно к истокам, или разрушать все до основания и строить что-то совершенно новое. Классическим примером нового искусства в живописи считается «Черный квадрат» Малевича, а в музыке – опус Джона Кейджа «4.33», впервые реализованный в середине ХХ века. Идея его состоит в том, что 4 минуты 33 секунды музыкой считаются все звуки, которые звучат вокруг, кроме самой музыки: машина проехала, половица скрипнула, птица за окном пролетела. Кстати, сам Скрябин это направление предвидел.
В своем творчестве Скрябин последовательно и настойчиво воплощал идеи духовного прорыва человеческой мысли к далеким неизведанным мирам. Он свято верил в преображающую силу искусства во всех его видах и формах. По мнению большинства музыкальных критиков, его творчеству присуща вся гамма образов, начиная от одухотворенно-­идеальных, изысканно-утонченных и заканчивая экспрессивно-героичес­кими. Александр Николаевич был ярким новатором музыкальных выразительных средств. Он постоянно находился в поиске новых, оригинальных способов выражения «всеобщей гармонии», и его целеустремленность не могла не привести к выдающимся результатам.

Синтез музыки и живописи
– Скрябин – сын своего времени, – отмечает Владимир Попков. – В тот период представители модерна, живя на сломе эпох, верили, что с помощью искусства могут преодолеть естественный ход истории, выйти за ее пределы. Но поскольку одного вида искусства для преобразования мира мало, то следующая идея, которая возникает в рамках модерна, – это идея синтеза различных видов искусств для того, чтобы задействовать разные каналы восприятия.
Так, в 1910 году Александром Николаевичем была написана симфоническая поэма «Прометей. Поэма огня» – замечательный пример решения задачи синтеза музыки и живописи. В своей партитуре композитор добавил строку luce – строку света, которая была записана нотами. Для реализации замысла Скрябин сам придумал довольно простой аппарат. Это фанерный диск с 12 лампочками, расположенными по кругу и окрашенными в 12 цветов. К ним были присоединены 12 дверных звонков, которые выполняли функцию клавиш. Когда Скрябин играл дома на рояле переложение «Прометея», за световую партию, как правило, отвечала его супруга, Татьяна Федоровна. Никак по-другому в то время это реализовать было невозможно.
Мировая премьера «Прометея» со светом состоялась 20 марта 1915 года в нью-йоркском «Карнеги-холле». Техническими вопросами при организации концерта занимался сам Томас Эдисон, а дирижировал оркестром близкий друг Скрябина, его товарищ по консерватории Модест Альтшулер. Мнение публики после премьеры разделилось. Одни считали, что световое сопровождение сильно отвлекает слушателя от восприятия самой музыки, вторая половина была в восторге от необычного шоу. В любом случае можно смело утверждать, что все современные концертные световые и лазерные эффекты берут свое начало именно со скрябинского «Прометея».
– До Скрябина никто не исполнял свои произведения с отдельной световой партитурой, – говорит Александр Серафимович Скрябин. – Он пытался с помощью доступных ему тогда технических средств передать свои мысли, ощущения и чувства. Почему мы и говорим, что Скрябин – это прорыв. Было много подражателей, но никто не смог повторить успех «Прометея».
– Скрябин очень много что предвидел из будущего, – поддерживает сказанное Владимир Попков. – Например, в своей грандиозной «Мистерии» он предвосхитил появление иммерсивного театра, а также различных 5D- и 6D-технологий. По его задумке, кроме аудио- и визуального канала восприятия в момент представления должны были быть задействованы все известные органы чувств. Участники «Мистерии» максимально погружались в это действо и глубоко переживали его на протяжении семи дней. В финале должен был произойти момент преображения, переход в другую фазу существования. Специально для этого представления планетарного масштаба Скрябин мечтал построить в Индии, на берегу священного озера, специальный храм-театр. Причем эскизы этого сооружения сохранились. Внутри все обустраивалось по принципу амфитеатра. Однако постепенно монументальная идея «Мистерии» у Скрябина отошла на второй план, уступив место «Предварительному действу».

Трагическая смерть
Жизнь великого композитора неожиданно оборвалась в апреле 1915 года. Причиной стал сепсис, вызванный фурункулом на верхней губе. До открытия антибиотиков такие воспалительные процессы очень часто становились фатальными. Смерть Скрябина буквально повергла в шок все российское общество. Никто не мог поверить, что такой молодой (43 года) и полный творческих сил музыкант может уйти из жизни так внезапно.
– Получилось так, что после смерти Александра Николаевича его вдова осталась с тремя детьми совершенно без средств к существованию, – говорит Владимир Попков. – Заботу о них приняли на себя друзья семьи. В число этих людей входили Рахманинов, Сабанеев, Гольденвейзер, доктор Богородский, чуть позже присоединилась княгиня Гагарина (в девичестве Трубецкая). Были созданы специальные комиссии по изданию посмертных произведений композитора. Один за другим шли благотворительные концерты. За первый год деятельности этого Фонда помощи удалось собрать огромную по тем временам сумму – около 30 000 рублей.
– Ситуация осложнялась тем, что со второй супругой Александр Николаевич не был повенчан, а следовательно, никаких прав на его наследие она не имела, – отмечает Александр Серафимович Скрябин. – Буквально перед самой смертью друг композитора Александр Гольденвейзер успел получить подпись Скрябина под прошением на высочайшее имя с просьбой позволить всем троим детям носить фамилию отца. До этого момента все дети носили фамилию матери – Шлёцер. В архивах мне удалось найти подлинный документ, на котором стоит подпись моего родного деда, двоюродного брата Скрябина, который подтверждает, что все кровные родственники не возражали против того, чтобы дети были Скрябины. Все было сделано очень благородно.
Первый шаг к созданию будущей мемориальной квартиры Скрябина сделал хозяин особняка Аполлон Аполлонович Грушка, позволивший семье композитора продолжать в ней проживать. В том, что квартира избежала подселения и разграбления в революционные годы, историческую роль сыграла инициатива А.В. Луначарского, в то время возглавлявшего Наркомпрос. 20 августа 1918 года вдове композитора была выдана «охранная грамота» – документ, обеспечивающий неприкосновенность обстановки квартиры. Во многом именно благодаря Луначарскому мы сегодня имеем возможность познакомиться с подлинной обстановкой, мебелью и бытом московской квартиры столетней давности. Юридической датой рождения музея считается 10 октября 1918 года, когда помещение было национализировано, однако первые посетители появились в музее А.Н. Скрябина только через четыре года – 17 июля 1922 года .

Чтобы помнили
– Уходящий год очень богат на юбилеи. В январе мы отмечали 150-летие со дня рождения Александра Скрябина. И у нашего Фонда А.Н. Скрябина тоже юбилей – 30 лет с момента его создания, – рассказывает Александр Серафимович Скрябин. – Когда мы только начали нашу деятельность в 90-е годы, многие педагоги в музыкальных школах говорили, что детям играть Скрябина рано, мол, они его не поймут. Оказалось, совершенно наоборот. Дети очень хорошо воспринимают и понимают его творчество. Его музыка – это явление всеохватывающее, всеобъемлющее, на все времена. Я потрясен объемом, сколько в этом юбилейном году по всему миру звучит музыки Скрябина. Мне уже 75 лет, и я всю свою жизнь убеждаюсь, что смена поколений обычно приводит к забвению очень большого количества великих имен. И я считаю, что для блага нашей российской культуры надо рассказывать о выдающихся музыкантах, поэтах, писателях, артистах, композиторах прошлого. Чтобы молодое поколение знало и помнило… 

Беседовал Андрей Пучков