Евгений Гинер: В сельском хозяйстве и футболе разбираются все…

Недавно, поздравляя Гинера с 60-летием, поймал себя на мысли, что знаю его без малого 20 с лишним лет. Нас познакомил глава Ассоциации российских тренеров Михаил Гершкович – еще до того, как Гинер возглавил ЦСКА. В ту пору Евгений Леннорович имел репутацию смелого, опытного бизнесмена, всегда ставящего перед собой только максимальные задачи и умеющего их решать. Все это он захватил и в большой футбол.
– Гинер все купил! – язвят одни.
– Спасибо за клуб! Спасибо за стадион, Леннорыч! – благодарят другие.
И в том, и в другом случае армейский президент только иронично улыбается. Уж кто-кто, а он знает, что в жизни от любви до ненависти один шаг. Тем более в футболе, где такое сплошь и рядом.

«Никогда не опираюсь только на свою точку зрения»
– Известно, что в бизнесе и в футболе без риска не обойтись. Был момент, когда в ЦСКА обожглись на этом?
– Ни в одном деле никто не может быть на 100% уверен в благополучном исходе. Сколько случаев, когда очень сильные футболисты в одной команде не заиграли, но потом блистали в другой. Но просчитывая степень риска, необходимо стараться свести его к минимуму. Да, 15% потерь случалось. Но 70% – никогда.
– ЦСКА в этом плане считается образцом.
– У нас выбрана правильная стратегия комплектования, хорошо работают селекционеры, тренеры. Хотя, случалось, тоже ошибались – брали вроде бы хороших исполнителей, но они не раскрывались.
– Приглашение тренера – тоже в определенной степени риск. В этом вопросе вы полагаетесь только на собственной мнение или прислушиваетесь еще к кому-то?
– Ни в жизни, ни в бизнесе, ни в футболе никогда не опирался только на свою точку зрения.
– Когда вы рисковали больше – приглашая в 2009-м Леонида Слуцкого из Самары или Виктора Гончаренко в 2016-м из Уфы?
– Начнем с того, что Гончаренко уже работал в ЦСКА, и у нас с «Уфой» была договоренность, что в случае необходимости мы его вернем. Так что тут никакого риска точно не существовало.
– Не считаете, что уход Слуцкого из ЦСКА связан с неудачей сборной России на Евро-2016?
– Ни в коем случае. Просто наступил момент, когда Леониду Викторовичу потребовалось сменить обстановку. Бывает, когда что-то приедается, воспринимается уже не так.
– Вы пытались уговорить Слуцкого остаться?
– Нет. Не скрою, у нас тогда с Леонидом Викторовичем состоялся разговор на эту тему. И он сказал, что ему нужно на какое-то время уйти из футбола, отдохнуть, хотя у него действовал контракт еще на несколько лет. Тем не менее я пошел тренеру навстречу.
– А ведь могли этого не делать.
– Какой смысл удерживать человека, который хочет уволиться? Насильно мил не будешь.
– Все знают, что и в футболе, и в бизнесе Гинер максималист. А вот сменивший Слуцкого Гончаренко назвал второе место ЦСКА в сезоне-2016/17 отличным результатом. Согласны?
– По тому, как сложился чемпионат, – да. Мы старались.
– А как вы отнеслись к мнению тех, кто считал чемпионство «Спартака» в сезоне 2016–2017 стечением обстоятельств – из-за проблем, c которыми пришлось столкнуться ЦСКА и «Зениту»?
– Я так не думаю. Иначе получается, что и ЦСКА становился чемпионом из-за проблем у «Спартака», «Динамо», «Локомотива» и «Зенита». И «Зенит» – из-за проблем у других клубов. И так далее. Спартаковцы просто набрали больше очков и стали чемпионами.
– Да вы дипломат!
– Почему? Я говорю, как есть.

«Все разбираются в политике, медицине, сельском хозяйстве
и в футболе»
– Известно, что вас связывают давние дружеские отношения с Романом Абрамовичем. На ваш взгляд, «Челси» для него – бизнес-проект или страстная любовь?
– Никогда не задавал этот вопрос Роману Аркадьевичу. Но думаю, скорее, это любовь. Полагаю, он не стал бы делать бизнес на футбольном клубе.
– Возможен вариант, когда это – и любовь, и деловой проект одновременно?
– Наверное – если речь, например, о «Баварии» и ­Румменигге (Карл-Хайнц Румменигге – председатель правления мюнхенского клуба, в прошлом легендарный игрок команды. – Авт.). Или об Испании, где «Реал» получает большие деньги от телевидения – там какая-то прибыль возможна.
– А вы приходили в ЦСКА – с какой идеей?
– Вообще без нее. Была цель сделать ЦСКА высокопрофессиональным во всех отношениях клубом, с мощной игрой и большими победами.
– Абрамович давал советы по поводу того, как выстраивать ЦСКА?
– Когда я купил клуб, Роман Аркадьевич еще не был настолько связан с футболом, как сейчас. Да и теперь, когда общаемся, он не стремится вникнуть в жизнь ЦСКА. А я, в свою очередь, сам о ней не рассказываю – это не в моих правилах. Советы в футболе – палка о двух концах, поскольку в нем разбираются все. Как и в политике с медициной. И в сельском хозяйстве, где каждый суслик агроном.
– Вы когда-нибудь пользовались своей президентской властью в отношениях с тренером? К примеру, в свое время владелец «Спартака» Леонид Федун требовал от тогдашнего тренера Дмитрия Аленичева не ставить в состав Романа Широкова, хотя хавбек был нужен на поле.
– Пожалуй, только один раз подобное произошло, когда просил Леонида Викторовича (Слуцкого. – Авт.) дать начинавшему тогда защитнику Жоре Щенникову провести десять матчей. Нужно было постараться определить, дорастет ли парень до уровня основного состава или его нужно отдавать в аренду. И тренер пошел мне навстречу.
– Это не звучало как ультиматум?
– Избави бог! Каждому тренеру, который приходил в ЦСКА, всегда говорил, что он отвечает за результат и определение состава – полностью его прерогатива.
– Можно сказать, что назначение главным тренером ЦСКА Артура Жорже в свое время стало не самым удачным ходом?
– Я так не считаю. Жорже – сильный тренер. Но он привык к иному отношению футболистов к делу. Там, где португалец раньше работал, в его распоряжении были настоящие профессионалы, которые сами следили за своей подготовкой. У нас же игроки потренировались два часа – и по домам. К тому же Жорже болел, берег себя и не мог уделять команде повышенного внимания.

«Жаль, что не получилось с Кака»
– Можно считать, что в клубе без Гинера не решается ни один вопрос?
– Нет, однозначно! Да, глобальные вещи без меня не делаются. Но все остальное: текущая работа сотрудников ЦСКА, среди которых случайных людей, – поверьте, нет. И усомниться в этом повода пока не было.
– Вы счастливый человек!
– Скорее всего, мне просто повезло.
– А по столу кулаком когда-­нибудь стучали?
– Нет. Говорил раньше и повторю – со мной работает коллектив, которому полностью доверяю. Но ответственность за все несу только я. В клубе нет тех, кто, подобно курьеру, выполняет только чье-то указание – пойди туда, принеси то, отвези это. Все отделы: селекционный, коммерческий, пресс-служба, а также генеральный директор – подходят к делу по-настоящему творчески. Чем я очень доволен.
– Недавно вы сказали, что ошибки в трансферной политике ЦСКА составляют 15–20%. Так мало, потому что «у Гинера невозможно украсть», как вы однажды заметили?
– Украсть можно у кого угодно. И у меня, наверное, тоже.
– Только последствия для вора могут быть малоприятные…
– Это уже другой вопрос. Но, к счастью, пока в ЦСКА никто этого делать не пытался. Может быть, прозвучит несколько пафосно, но в клубе люди трудятся не только за зарплату, но и еще из-за любви к ЦСКА.
– Да вы романтик!
– Наверное.
– Когда речь заходит о трансфере, вы участвуете только в обсуждении финансовой стороны сделки или высказываете мнение и по поводу игровых качеств?
– Только по поводу коммерческой части. Я не такой специалист, который может давать профессиональную оценку новичку. Для этого есть селекционеры, тренерский штаб. Если бы я считал, что понимаю в футболе на уровне Романцева, то был бы и президентом, и тренером. Мой принцип: каждый должен заниматься только своим делом. И делать его хорошо.
– Рассказывая о селекционной политике ЦСКА, вы как-то заметили, что не слушаете агентов.
– Не совсем так. Я с ними просто не встречаюсь.
– Доводилось обжигаться в общении с людьми этой профессии?
– Нет. Просто считаю, что в этом нет необходимости. Мы не обманули ни одного игрока. Сколько футболистов от нас ни уходили, никто нигде и никогда не говорил, что в ЦСКА его надули. Поэтому и не вижу поводов для встреч с агентами. Для этого есть генеральный директор, который ведет переговоры по контрактам.
– О какой несостоявшейся сделке вы до сих пор вспоминаете с сожалением?
– В свое время не получилось с Кака. Решили все вопросы, уже подписали контракт. Но потом агент сказал, что серьезный интерес к бразильцу проявляет «Милан». Я отдавал себе отчет, какая разница между РПФЛ и серией А. Кака уже был одной ногой в ЦСКА, но…
– Но ведь могли пойти на принцип?
– Не думаю, что приехав в Россию, Кака стал бы футболистом, которого узнал бы весь мир. Мы же тогда дали слово, что не будем настаивать на переходе, если в течение двух-трех дней он получит конкретное предложение от «Милана».
– Благородно.
– Я бы сказал, по-человечески. Это принцип ЦСКА.
– Договором с каким футболистом гордитесь больше всего?
– С Вагнером! Это игрок, который приехал сюда ребенком, вырос в России и всему миру доказал, что он великий. Вообще-то мы делаем ставку не на 30–35-летних, а пытаемся усиливаться теми, кто не старше 25-ти. Работаем!
– Когда в ЦСКА появился бразилец Витиньо, то главный тренер Гончаренко сказал, что он может стать лучшим игроком этого чемпионата. В итоге у него все складывалось в команде не так просто.
– Когда мы его брали, то были уверены, что Витиньо – очень сильный футболист. Насколько знаю из бразильской прессы, одно время там обсуждалось, кто лучше – Витиньо или Неймар. Но если Вагнер приехал к нам в Россию с характером, то Витиньо – еще ребенком, который начал играть и не видел перед собой никаких препятствий. Через это надо было пройти. И Витиньо прошел.
– Вы с такой теплотой говорите о нем…
– Витиньо – хороший мальчик. Да они мне все как дети. Те же Березуцкие или Игнашевич, отдавшие ЦСКА всю свою игровую жизнь. Возраст не играет роли. Витиньо просто требовалось еще бы годик пожить в Бразилии, окрепнуть, а уже потом переходить к нам. И в итоге не ошиблись.
– Но случается, что все просчитать невозможно. К примеру, вы отдаете кого-то из футболистов в аренду в надежде, что на новом месте парень заиграет, наберется опыта, но это не срабатывает.
– Этот тоже вариант, который, как любой другой, не гарантирует успеха. В какой-то момент по нашим стопам пошли многие – стали отдавать в аренду на Запад, потому что там берут футболиста, только если он нужен. А у нас часто – для скамейки. Конечно, ребята потом пропадают. И увы, без потерь не обходится.

«Что значит «нефутбольная страна»? У нас разве не было Яшина и Стрельцова?»
– Всем известен непростой характер Валерия Газзаева, с которым вы в ЦСКА впервые завоевали для России Кубок УЕФА. Как вам в течение стольких лет удавалось находить те решения, которые приводили клуб к победам?
– Действительно, спорить с Валерием Георгиевичем тяжело. Но он – специалист высшего уровня. Очень большой тренер и хороший человек. Спорить со специалистом – не мое. Даже когда Газзаев работал в ЦСКА, он мне всегда объяснял, почему нужен тот или иной футболист.
– Президент либо верит тренеру во всех ситуациях, либо…
– …не работает с ним совсем. У меня такой принцип. Я со всеми тренерами очень интересно дискутирую: почему играли так, а не иначе. Но это интерес болельщика. Здесь они разговаривают со мной не как с руководителем, а как с обычным человеком. Где специалисты, а где я.
– Вы очень тепло отозвались о Сергее Игнашевиче и братьях Березуцких. А вот Александр Кержаков как-то сказал, что всем им нужно низко поклониться за то, что они вернулись в сборную и сыграли на чемпионате мира.
– Считаю, что братья и Сергей уже вошли в историю российского футбола как одни из лучших центральных защитников. Но Березуцкие с Игнашевичем еще и истинные патриоты своей Родины. Что подтвердили в трудный для сборной момент, придя ей на помощь и игрой, и предельной самоотдачей. Лично я в них не сомневался.
– Вы как-то сказали, что вам не понравилось, как писали про сборную на Кубке конфедераций. Речь о критике в адрес Акинфеева?
– Не имею в виду оценку игры Игоря или кого-то еще. Я не про грязь в адрес тренера или игроков. Просто Кубок конфедераций – товарищеский турнир. Он ни к чему не приводит, поэтому каждый привозит «пробную» команду – кого-то хочет наиграть, к кому-то присмотреться. Черчесов делал то же самое. А все считают, что мы должны были выиграть турнир. Оказывается, задача была обязательно победить. Ребята играли: что-то получилось, что-то нет. Новая команда, которая только сыгрывается. И надо было просто набраться терпения и верить в нее. Что и подтвердил мировой чемпионат, где мы выглядели очень достойно. А ведь что получается: сыграли, к примеру, вничью с Люксембургом в товарищеском матче – и тут же, как это сделал Леонид Викторович (Слуцкий. – Авт.) от большого ума, заявляет, что мы «нефутбольная страна». Что значит «нефутбольная страна»? У нас что – не было Яшина, Стрельцова? Откуда же они взялись?
– Так Леонида Викторовича тогда еще не было.
– Это второй вопрос. Да, финансово наш футбол сейчас не может сравниться с другими. До получения права на проведение чемпионата мира – 2018 у нас сильно отставала инфраструктура. Известно, что нужно создавать методику, развивать детско-юношеский футбол. Как это, например, делают в Германии – в формате частно-государственного партнерства. Проблемы есть. Я ведь не говорю, что у нас лучший в мире футбол.
– Так ведь уже разработан план развития футбола до 2030 года.
– А до этого разрабатывали до 2006-го, потом до 2016-го, до 2020-го…
– Никита Сергеевич Хрущев в 80-м коммунизм обещал.
– Можно создать сколько угодно программ и расписать там все прекрасно. Только нужно их выполнять! Воплощать в жизнь. Инфраструктуру мы, слава богу, поправили. Если еще разовьем детско-юношеский спорт, то в ближайшие пять-семь лет ускоримся. Футболисты у нас рождаются. Причем хорошие. Все забывают об этом и говорят про легионеров. А у меня закономерный вопрос: специалисты, скажите, сколько российских футболистов играло в сборных, которые добивались успехов в советское время? Три-четыре человека. Мы забываем, что там выступали грузины, армяне, украинцы и прочие. Это была огромная страна. Сейчас мы не можем ставить их в состав, но хорошую сборную хотим. Парадокс.

«Помогает здравая критика, а не огульная грязь»
– Вспомним Кубок конфедераций. Вы дали понять, что, говоря о выступлении в нем нашей сборной, пресса переборщила?
– Мне вообще не нравится, когда любого футболиста обливают грязью. Вот Кержаков сказал, что Березуцким и Игнашевичу надо поклониться за их возвращение в сборную на чемпионате мира. Но если вспомнить, то в свое время СМИ их никак, кроме как «деревянными солдатиками», не называли… В 2001–2002 годах у нас были журналисты, которые могли анализировать. Не говорить, кого из игроков видели с бокалом вина, а анализировать. Никого не волнует, сидели ли Месси и Клозе с бокалом вина. Всем интересно, как они ведут себя на поле. Они же не напивались или не валялись пьяными. Сейчас, к сожалению, журналистов больше интересует, кто с кем спит, кто в каком ресторане был. А где анализ игры? Если ЦСКА или Акинфеев играет плохо – вопросов нет, об этом надо писать. Или если играет хорошо – тоже надо писать. Не бывает голов без ошибок. Иначе мы бы видели счет 0:0 в каждом матче.
– В интернет, где много критикуют футболистов и тренеров, часто заглядываете?
– Редко.
– Почему?
– А я не специалист по интернету. (Смеется.)
– Не возникало мысли завести страницу в соцсетях?
– Нет. У меня нет соцсетей, соцпрограмм. Для этого есть сын, дочка, внучка. Они живут по-современному. А я из каменного века.
– Как думаете, когда может завершить карьеру Акинфеев?
– На этот вопрос может ответить только Господь Бог. Сколько он еще времени отпустит Игорю поиграть…
– А по характеру он готов выступать до последнего?
– В характере Игоря я не сомневаюсь. Есть возможность играть – почему нет. Итальянский чемпионат вспомните. Много людей там до сорока доиграло? Вспоминаются Мальдини, Тотти и еще, может, пять-шесть футболистов. Им так Господь отмерил. Сегодняшние футболисты – люди режимные. Понимают, что могут выпить бокал вина, но не бутылку – зная, что нужно выходить на поле.
– А как в свое время восприняли разговоры, что Марио Фернандес в конце мая уехал на операцию из-за того, что не слишком хотел играть за сборную?
– Никак. Я, как и профессор Преображенский, не читаю до обеда российских газет. Это же бред – парня вызывали за сборную Бразилии, а он сказал, что если нужен, поможет сборной России. Гражданство бы он и так получил по истечении пяти лет в стране.
– Был момент, когда вы сказали, что Дзагоева ждет большое будущее. Травмы помешали?
– У него и так есть большое будущее.
– Предложения тогда от топ-клубов были?
– От топ-клубов нет. Но здесь, возможно, действительно сыграли роль травмы. Большие клубы платят любые деньги, если видят, что игрок стабильно выступает два-три года кряду. Дзагоев на некоторое время выпадал, затем восстанавливался. Но это игрок очень высокого уровня. А уезжать в средний клуб из ЦСКА просто нет смысла.
– После дисквалификации Еременко вы сказали, что «он нашел то, что искал». Чего было больше в этих словах – досады или сожаления?
– Скорее, сожаления. Хотя известно, что никто специально не толкает взрослого человека на какие-то поступки. Он очень хороший парень, талантливый игрок. Был рад, что Рома у нас раскрылся. Но у каждого свои недостатки.
– Не отслеживаете, как ведут себя футболисты вне поля?
– Мы же живем в XXI веке. Или надо возвращаться в шестидесятые и закрывать их на неделю на базе? А они будут перелезать через забор и бежать к девочкам. Ну, это же бред! Сейчас все футболисты знают и понимают, у них есть контракт. Ведь, помимо чести, они играют еще и за деньги.

«Клубы должны тратить только те деньги, которые заработали»
– Как вам эксперимент с видео­повторами в спорных судейских решениях?
– Мое субъективное мнение – нужно делать не как в хоккее, а принимать решения за доли секунды. Не судья должен останавливать игру и просить повтор, а те, кто смотрят, должны подсказывать ему: в эпизоде что-то не так. Сейчас все действительно находится в стадии эксперимента и поиска. Процесс будет отрабатываться, развиваться.
– Значит, глобально вы не против.
– Конечно. Вспомните гол Марадоны – «рука Бога» в Мексике. Сложись все иначе, чемпионом мира могла стать другая сборная. Есть такие моменты, когда команда годами к чему-то идет, а потом – бац…
– Сергей Горлукович, да и не только он, считает: большинство наших футболистов не стоят тех денег, которые им платят. Потолок зарплат может что-то изменить?
– Мне кажется, идея неправильная. К сожалению, не читал слов Горлуковича, но мое субъективное мнение: зарплата должна быть адекватной нашему чемпионату. В ЦСКА так и есть. А адекватность будет достигнута, когда футболиста станут приглашать в хороший клуб из хорошего чемпионата и он захочет туда поехать – и не будет смотреть на то, что в России он получает в четыре раза больше. А иначе какой смысл уезжать? Мало того, помимо зарплаты еще есть русский паспорт, который дает право выйти на поле. Это убивает конкуренцию. Плюс зарплата.
– Не допускаете, что когда-то людям придется играть за $3000?
– Может быть, и за тысячу придется. Вопрос не в этом. Составляющими бюджета футбольного клуба являются: первое – доходы от телевизионных трансляций…
– К сожалению, на сегодня – мизерные…
– Они никакие. Есть масса чемпионатов, которые по уровню намного ниже нас, а получают от ТВ в десятки раз больше. Второе – продажа атрибутики, третье – новые стадионы, куда приходят люди, и четвертое – спонсоры. Поэтому существует финансовый Fair Play, и УЕФА следит за его соблюдением все строже и строже. Да, сегодня есть какие-то варианты распределения потоков, но в УЕФА не дураки сидят, они все знают и понимают.
– А на чем может заработать, скажем, скромный «Тамбов»?
– «Тамбов» не играет в еврокубках и живет на те деньги, которые есть. И он в таком положении не единственный. И другого варианта нет. Значит, действительно зарплаты будут по $3000. Можно потратить только, что заработал: на билетах, спонсорах, доходах от телевидения. И неважно, кто ты: ЦСКА, «Зенит», «Спартак» или «Локомотив». Это и контролируется с помощью финансового Fair Play. Был же момент, когда «Динамо» у нас убирали из еврокубков. В УЕФА не смогли понять, как титульный спонсор платил деньги, которые не платят даже «Реалу», «Барселоне» и «МЮ».
– Сейчас, похоже, ситуация в клубе меняется…
– И хорошо, что великий клуб с большой историей ищет пути к возрождению.
– В вопросах лимита на легионеров вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что эта мера искусственная?
– Это то, что есть в мире. Когда у нас СМИ или какие-то депутаты начинают говорить, что надо ужесточить лимит, я только за. Значит, надо вообще запретить приезжать сюда кому бы то ни было! Если при определенном количестве русских футболистов на поле у нас будет хорошая сборная, то при одиннадцати будут, наверное, аж три сборных! Мы, видимо, станем бразильцами, и у нас глаза будут разбегаться, кого же брать в национальную команду, при таком-то огромном выборе. (Улыбается.) Но я всегда считал правильным, что в стране существует антимонопольный комитет, который следит за тем, чтобы не появлялось монополий. Мы сразу оказываемся в неравных условиях с остальным миром. Нигде нет ограничений на количество легионеров на поле. В Италии по-другому – там за год можно купить одного игрока из стран вне пределов ЕС. Неважно, откуда он – хоть фантастический футболист из Бразилии. Собрал за 10 лет 10 человек – пускай все они играют. Никого это не волнует. Или посмотрите на мадридский «Реал», который зарабатывает сотни миллионов евро в год. Сколько там испанцев? А Германия? Вообще не имеет ограничений по легионерам – зато четырехкратные чемпионы мира, привозят на Кубок конфедераций второй состав и все равно выигрывают турнир. Лимит – это глупость! Только конкуренция дает возможность расти!
– Но вы же понимаете, что даже очень хорошая академия клуба не гарантирует постоянного притока игроков.
– Постоянного не гаран­тирует. Но конкурировать возможно только так. Или искать игроков не за 15–20 млн на разогретом рынке, а наладить хорошую работу селекционного отдела. Чтобы купить Диегу Косту, Месси или Серхио Рамоса, селекционеры не нужны. Нужно искать молодых и неизвестных, потратить на футболистов такого же уровня $4 млн, а не $44 млн. Только так. И все равно на поле выходят не деньги, а люди.
– Перед ЦСКА стоят прежние задачи?
– Да. За все те годы, которые я нахожусь в клубе, другие задачи не ставились. По-другому могло быть только в первый год, когда мы присматривались. И как бы трудно нам ни было, с этого пути сворачивать не собираемся.
– Настоящий мужчина должен родить сына, посадить дерево и построить дом. После того, как у ЦСКА появился свой стадион, вы считаете себя самым счастливым человеком?
– Я всегда считал себя самым счастливым человеком. В моей жизни были разные моменты: тяжелые годы, сиротство, но я всегда думал, что у меня все хорошо. Меня этому научила бабушка. Она говорила: «Сынок, всегда думай, что все хорошо. Иначе Господь покажет тебе, что такое по-настоящему плохо».
– В завершение скажите пару слов болельщикам ЦСКА.
– Я их люблю! Спасибо вам за понимание и за то, что вы всегда рядом. Будем стараться выигрывать все, что можем.

P.S. Все, о чем сказал в этом интервью глава футбольного ЦСКА, еще раз подтвердило, что никакие передряги судьбы, трудности и проблемы, на которые он никогда не жалуется, не заставят его поменяться. И в этом весь Гинер – твердый, уверенный в себе, умеющий ценить добро и не прощающий предательства. И хотя этот юбилейный год выдался для его клуба непростым, а простых у президентов не бывает, – его это только закаляет, заставляя быть еще требовательней к себе и внимательней к тем, кто рядом. Здоровья и удачи вам, Евгений Леннорович! 

Александр Львов