17.01.2020

Александр Бородюк и Вячеслав Фетисов: «Кокорин и Мамаев способны вернуться в сборную»

7 ноября 2019 года. Москва. Запись программы Александра Львова "Ничистоту" с участием. Александр Бородюк и Вячеслав Фетисов. Фото Федор Успенский  "СЭ"/ Canon EOS-1DX MarkII
7 ноября 2019 года. Москва. Запись программы Александра Львова “Начистоту”. Фото Федор Успенский “СЭ”

Говорят, что людей меняют деньги, слава и время. Эта встреча с моими давними друзьями, к счастью, еще раз убедила – это не про них. Они по-прежнему такие же, какими были на льду и зеленом газоне – честные, решительные, уверенные.

О Черчесове, Хиддинке, Олимпиаде

Александр Львов: Для начала хотел попросить вернуться в прошлое и вспомнить какой-­нибудь момент из вашей работы в сборной, который можно назвать цейтнотом.
Вячеслав Фетисов: Я бы назвал цейтнотом весь мой опыт работы в сборной России (Фетисов возглавлял команду на зимней Олимпиаде 2002 года, где она заняла третье место. – Авт.). Возглавить команду в конце августа 2001 года мне предложил Владимир Владимирович Путин. А уже в феврале 2002-го сборная должна была выступить на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. Половина состава была уже собрана без меня. Оставалось собрать вторую часть. Сложность была в подборе тех, кто подходил бы под тактику, которую я планировал использовать на Олимпиаде. А время поджимало. Кроме того, до начала турнира не было ни одного сбора, на котором бы я мог пообщаться с ребятами. Последним из игроков, в десять часов вечера, в Олимпийскую деревню прилетел из Нью-Йорка Володя Малахов. А завтра, в десять утра, нам предстояла первая встреча. Сразу три матча за четыре дня, а затем игры на вылет. Цейтнот!
А.Л.: А у вас, Александр Генрихович, что-то подобное в сборной случалось?
Александр Бородюк: Что касается цейтнота, то здесь вспомню, как, работая с Хиддинком, я параллельно готовил еще и молодежную сборную (Бородюк возглавлял молодежку в 2006 году, а помощником главного тренера сборной России работал с 2002 по 2012 годы. – Авт.). Как-то раз я вылетел с ней в Финляндию, где мы выиграли 5:1. И тут же звонит Гус с предложением встретиться, чтобы обсудить наши дела. Я составлял план работы с первой командой, который срочно потребовался голландцу. А я в Финляндии. Пришлось все переносить на следующий день. После этого Хиддинк не выдержал и сказал президенту РФС Мутко: «Все, Саша должен работать только в национальной сборной!»
А.Л.: Что дали два матча с Бразилией и Испанией, проведенных вами в роли главного тренера?
А.Б.: Здесь вспоминается Зидан, который на вопрос, как он тренирует футболистов «Реала», ответил: «Я стараюсь им не мешать». Их произнес тренер с большим именем и великий в прошлом игрок, который, что очень важно для людей нашей профессии, сам «прошел раздевалку».
А.Л.: А вот великий и ужасный Мауринью не проходил раздевалку.
А.Б.: А я в ответ назову Беккенбауэра, Берти Фогста, того же Зидана. Потому считаю, что сначала тренер должен пройти путь как спортсмен, все испытать на себе. Этот неоценимый опыт – основа тренерской работы. А сегодня в нашем деле, к сожалению, слишком много интернетчиков и компьютерщиков.
В.Ф.: На мой взгляд, Зидан лукавит. Сейчас, собрав в команде звезд, ты ничего с ней не добьешься, если не будешь руководить ими. Иначе будет бардак. Сегодня роль тренера в футболе и хоккее определяющая. Он должен быть большим психологом, умеющим незаметно для остальных направлять команду. Что и отличает тренера-победителя от всех остальных. Я вот поработал в Национальной хоккейной лиге, где влюбился в профессию тренера, и сейчас завидую всем, кто этим занимается. Именно она помогла мне переформатироваться после 23 сезонов и 1800 игр в хоккее. Ведь я уже хотел отдохнуть от него. Но Лу Ламорелло – лучший из менеджеров всех времен и народов – уговорил меня стать тренером. И тогда я понял, что в нынешнем футболе или хоккее, если тренер не будет полезен игроку, тот биться за него не будет. Ведь обычно тренера меняют под команду, а не наоборот.
А.Л.: А ведь когда-то было иначе…
В.Ф.: В наши с тобой времена, Александр Львович. Вот тогда тренеры решали, сколько игроку платить денег, давать ему квартиру и «Жигули» или не давать, помочь купить холодильник «Розенлев» или импортную спальню.
А.Б.: Это называлось рычагом управления.
В.Ф.: Точно! А сегодня ты должен быть совсем другим: эрудированным, идущим в ногу со временем человеком. Для меня, например, непонятно, как сейчас тренер может руководить игроками, с которыми он вынужден общаться только через переводчика. Ведь психология тренера – это что сказать, как сказать и когда. И она определяющая.
А.Л.: А как же Хиддинк, который в сборной общался с ребятами через Бородюка?
В.Ф.: Не знаю, насколько Гус дал Саше право говорить то, что он считал нужным. Во всех остальных случаях на первый план выходит психология, с помощью которой тренер должен помочь игроку понять, что от него нужно сегодня и сейчас. И донести так, чтобы он воспринял сказанное для победы.
А.Б.: В советское время профессия тренера считалась престижной. А сейчас тренер – наемный работник.
В.Ф.: Да, сегодня тренер более зависим. Но он должен уметь работать с тем коллективом, который у него есть. Пример тому – Черчесов, который сумел за счет психологии найти в сборной правильный подход к футболистам и сформировать команду, за которую на чемпио­нате мира болели миллионы россиян. Не исключаю, что, возможно, сработал вариант: кто не хочет играть – до свидания! А то раньше в сборной шли дебаты по поводу денег, спонсоров, формы. Кстати, на Западе хоккеисты приезжают в сборную страны играть «забесплатно». Им могут выдать какие-то суточные, купить кому-то из родителей билет на турнир за счет федерации. Все остальное из своего кармана. Философия такая – играя за сборную, ты зарабатываешь в клубе, а зарабатывая в клубе, ты должен хорошо играть в сборной. И не наоборот.
А.Л.: Вячеслав Александрович, Станислав Черчесов вписывается в ваш образ главного тренера?
В.Ф.: Безусловно. Мы ведь видим результат его труда. На самом деле парень попал в эту историю случайно… Все происходило в нашем спортивном клубе, где мы обычно проводим досуг. Наши общие друзья порекомендовали Станислава Саламовича как главного тренера сборной. Человек получил образование, поиграл на Западе, поработал на Западе, ему есть с чем сравнивать. Черчесов – человек с характером, знает, что и когда сказать. Он потихоньку начал отстраивать сборную. Его результаты – наглядный пример. Все, что требовалось в плане психологии, здесь и проявилось. Ну не смогли же Хиддинк или Адвокат подобрать правильные слова, чтобы мотивировать ребят в сборной.
А.Л.: Правильные слова – это какие?
В.Ф.: В зависимости от ситуации. Ты должен чувствовать, что происходит в раздевалке и на поле. И если потребуется, поменять ситуацию каким-то словом, неординарным ходом.
А.Л.: Говорят, Анатолий Тарасов в трудный момент даже запел гимн Советского Союза в раздевалке.
В.Ф.: Это было при мне на молодежном чемпионате мира. Он зашел, сразу сказал пару ласковых лидерам команды. Потом встал в середине раздевалки и спел гимн Советского Союза перед 19-летними пацанами. Мурашки по коже. После такого мы вышли и разорвали финнов в клочья.
А.Б.: Немного не соглашусь с Вячеславом Александровичем по поводу Хиддинка, который на данный момент добился лучшего результата с нашей командой – бронзы на чемпионате Европы. И это пока ориентир для нынешней сборной России.
А.Л.: Хиддинк мог полыхнуть в раздевалке, в горячке сорваться на мат?
А.Б.: Нет, он был достаточно спокоен. Да, у Гуса были жесткие требования. Весь мат исходил, скорее, от меня (смеется).
В.Ф.: Получается, что Хиддинк был хорошим родителем, а ты – плохим (смеется).
А.Б.: Если серьезно, то я себе позволил ругнуться только один раз. Потом, когда мы разговаривали, Гус предложил: «Может, еще разок?». Но я посчитал, что уже достаточно. У Хиддинка было очень важное качество: он очень доверял мне и также помогавшему ему Игорю Корнееву.

О Дзюбе, Смолове, Евро-2018
А.Л.: Валерий Газзаев недавно сказал, что тренер сборной должен вселять в игроков веру в себя. Какие приемы в этом плане использовали вы, работая со сборной? Например, не вижу вас, Вячеслав Александрович, исполняющим гимн, как Тарасов.
В.Ф.: Это вы зря – я бы смог. Здесь же идет реагирование на происходящее. Ты понимаешь, что от сказанных слов зависит многое. Перед игрой с американцами на Олимпиаде я провел собрание и показал ребятам кадры из фильма «Каждое воскресенье» об американском футболе, где Аль Пачино, исполнявший роль главного тренера, очень эмоционально заряжает игроков на матч. Показалось, что мне не нужно говорить, пусть лучше скажет Аль Пачино. Я смотрел, как это действует на ребят, они все буквально звенели. Получилось зарядить их.
А.Л.: И все-таки вы уступили…
В.Ф.: Ну, кто же знал, что потом наша славная делегация соберет пресс-конференцию, где заявит, что «если нам не дадут перебежать эту гонку, то мы уедем домой уже завтра». Тогда у наших лыжниц возникла проблема, и их в чем-то заподозрили. Я готовился к игре и даже не видел этого момента по телевизору. И вдруг ко мне в номер заходят лидеры команды и спрашивают: «Это что такое?».
А.Л.: Кто к вам тогда зашел?
В.Ф.: Ларионов, Малахов – человек шесть, наверное. Говорят: «Мы тут бьемся, а они говорят, что мы завтра уезжаем домой». Весь этот разброд и шатание проходил полночи. Я собрал команду еще раз, перед важнейшей игрой с американцами. Вижу – ребята уже разобраны. Неудивительно, что полуфинал со Штатами мы начали катастрофически – горели 0:3. Потом отыграли две шайбы, но не смогли вытащить игру. Считаю, что человек, руководящий олимпийской сборной, должен понимать, что не имеет права публично, на пресс-конференции озвучивать спекулятивные вещи. Он просто берет и ломает все, что уже было готово. Мотивируешь команду – а кто-то приходит и все перечеркивает.
А.Б.: Вернусь к фигуре Газ­зае­ва, который убежден, что тренер должен быть сильным мотиватором. Я осознал это, когда уехал играть на Запад, где мне об этом говорил Клаус Фишер. Причем на Западе многое и в плане психологии, и в плане методики почерпнули у наших тренеров. Вот они умели донести до игроков важную установку словами или неожиданным решением вроде того, что, вспомнив Олимпиаду, привел в пример Вячеслав Александрович. Есть тренеры, которые перед важными матчами запрещают социальные сети, телефоны, а есть с иным подходом, более либеральным. И здесь важно чувствовать, что и когда сработает на результат.
А.Л.: Перед чемпионатом мира мало кто верил в команду Черчесова. Ее выход в четвертьфинал для вас тоже стал неожиданностью?
А.Б.: Мой любимый афоризм – «От великого до смешного один шаг». У нас всегда так. Если ты добиваешься какого-то успеха, тебя возвеличивают. В нашу с Хиддинком сборную перед Евро-2008 тоже мало кто верил. Надо просто верить в свою сборную, болеть за нее. А на таких турнирах она в этой помощи нуждается как никогда.
А.Л.: За счет чего Черчесову удалось все переломить в сборной?
А.Б.: Думаю, здесь огромную роль сыграла психология, которой очень точно воспользовался Станислав Саламович, сумевший убедить ребят, что это, возможно, единственный для них шанс показать себя и характер. А характер начинается с детства. Взять тот же пример с Тарасовым, певшим гимн, от которого у ребят мурашки пошли, а градус мотивации стал запредельным. Отсюда и все остальное – вера себя, в успех, в удачу.
А.Л.: А на том бронзовом Евро Хиддинк как-то по-особенному настраивал команду перед матчем с Голландией?
А.Б.: Ничего особенного не было. Просто успокоил ребят и сказал: «Вы все можете. Так принесите стране и болельщикам праздник». Порой такие слова сильнее срабатывают, чем накачка и громкие призывы.
А.Л.: То, что мы все по-новому открыли для себя не только сборную, но и Дзюбу, это тоже заслуга Черчесова?
В.Ф.: Тренер сборной берет игрока лишь на какое-то время. А весь остальной период тот формируется в других условиях. История с Дзюбой простая: Манчини практически выдавил его из «Зенита», а Гурам Аджоев взял парня в Тулу в аренду. Но Артем не сломался и вернулся, хотя ему это многого стоило. Парень он с характером, принципиальный. Станислав Саламович увидел в нем этот потенциал, плюс почувствовал характер. Дзюбе подставили плечо в Туле. То же самое в сборной сделал Черчесов, протянув ему руку: «Приходи, доказывай!» И Дзюба доказал.
А.Б.: Каждый игрок нуждается в доверии тренера. А футболисты оправдывают это доверие на поле. Не может же Черчесов вместо них сыграть. К примеру, в Германии детский тренер после забега на 400 м в команду брал пятерых, которые прибегали раньше всех. Я спросил у него, почему, ведь кто-то из проигравших может оказаться талантливее. А в ответ услышал: «У тех, кто прибегает раньше, уже есть характер, желание выиграть. Дальше моя задача – научить их, как этого достичь в футболе».
В.Ф.: Александр, можешь представить, что в Германии папа прибежавшего последним мальчика подойдет к тренеру, даст ему тысячу евро и тот возьмет парня в команду? А мотивированного оставят в стороне.
А.Б.: Такое нереально.
В.Ф.: Получается, это российское ноу-хау?
А.Б.: Да я не думаю, что в России тоже так…
В.Ф.: А я, к сожалению, знаю, что это так.
А.Л.: В то же время на чемпионате мира потерялся Смолов. Федор не выдержал напряжения турнира?
А.Б.: Возможно, и это сыграло какую-то роль – напряжение на таких турнирах запредельное. Но нельзя говорить, что один футболист сыграл плохо, а другой хорошо. Вся эта кухня должна быть внутри команды. А реакция болельщиков на его промах в серии пенальти понятна, поскольку он лишил нас полуфинала.
В.Ф.: Одно дело, когда игрок сам просит: «Дай я пробью», а другое – когда ты выбираешь того, кто готов справиться со своими нервами. Такие моменты, как серия пенальти, делают спортсмена мегазвездой или же ломают из-за психологической неустойчивости. Я один раз в жизни бил буллит – забил, правда, – но все равно понимал, что это лотерея. И здесь все решает психология.
А.Л.: А тренер Фетисов сам назначал в сборной исполнителей буллитов, или это оговаривалось заранее?
В.Ф.: Если видишь, что по ходу игры у кого-то все валится из рук, то приходится вносить изменения. А иногда, если позволяет турнирный расклад, напротив, такого игрока стараешься поддержать, давая ему шанс забить буллит.
А.Б.: В футболе есть план на игру, когда ты конкретно назначаешь двух штатных пенальтистов. А дальше все зависит то того, кто из них лучше себя чувствует. Так в матче с Англией были определены двое – Павлюченко и Игнашевич. И когда судья назначил одиннадцатиметровый, Рома уверенно сказал: «Я забью». А вот в сериях пенальти уже тренер выбирает, кому бить. Исходя из того, кто и как выглядел на тренировках.
В.Ф.: Другой пример. Я про то, как рисковал на чемпионате мира Игнашевич. Человек вернулся в сборную, которой верой и правдой служил долгие годы. А здесь одним неточным ударом мог перечеркнуть все, что сделал до этого. Но в серии пенальти не дрогнул. Вот это характер! На Олимпиаде в Нагано, где Гашек чудеса творил во встрече с канадцами, когда дошло дело до буллитов, великий Гретцки отказался бить. Он понимал, что шансы здесь пятьдесят на пятьдесят и он может войти в историю как антигерой…